Chercher l'amour… Тебя ищу
Шрифт:
А я ведь чуть не крикнул:
«Чья?».
— Мы не обсуждаем с Юлей мои рабочие дела, тем более дома.
— А-а-а! — по-моему, сейчас он скажет: «Вот видишь, Костяника, как у тебя все ладно». — Хорошая отмазка, да и проблем типа меньше. На эту тему я, как закоренелый холостяк, не собираюсь дискутировать. Все ясно.
— Ясно?
— Расскажи лучше, какого черта ты оказался на ЖД вокзале и на неудобном койка-месте в подвижном составе, в котором не было заранее оплаченного обеденного стола?
А тут еще намного проще. Нечем хвастать.
— Техника подвела, Санек. Я основательно застрял в каком-то забытом Богом месте. Знаешь, кругом темный лес и узкая асфальтированная односторонняя колея. Птицы щебечут, волки воют, бабы по грибы гуськом идут.
— Какой-то хоррор, Красов? Пересмотрел сериал о выживании в тайге?
— Да нет. Обычная глубинка. Цивилизация там, конечно, есть, но вручную перебрать заглохший мотор моей тачки так и не смог ни один местный живоглот. Орясины руками только разводили и противно окали.
— Деревня староверов?
«А черт его поймет!» — плечами пожимаю.
— Ладно-ладно. Что дальше?
— Дальше — строго по учебнику. Пришлось вызывать эвакуатор для железки, а ее хозяину, то есть мне, выбираться собственными силами из грязи мира. Я обратился в кассу и приобрел первый попавшийся билет…
— Мог хотя бы класс повыше приподнять. Состав был фирменный?
— Какая разница…
На день рождения сына все равно ведь не успел. Прибыл под самый занавес, когда мое присутствие и на хрен никому не улыбалось. Взмыленный, сонный, чертовски возбужденный, злой, как черт, забрался в дом к Смирновым, которые тихой мирной жизнью наслаждались, пока их дочь гуляла с дерьмовым мудаком. До сих пор перед глазами стоит чрезвычайно неприглядная картина: бегающий взгляд Сергея, жалкий писк Евгении и наглые глаза козла, внимательно следящие за тем, как я целую Юлю в губы и вытаскиваю спящего ребенка из его машины.
«Я заберу Игоря из садика, а ты приезжай домой, пожалуйста. Я хочу все объяснить» — по-видимому, поток Люлька неистощимый.
— Телефон разрывается, — Саша указывает взглядом на вибрирующий аппарат.
— Ничего страшного, — отталкиваюсь каблуками от напольного покрытия. — Как здесь дела, счетовод?
— Всё тютелька в тютельку. Дебетовые чистые, зарплаты прозрачные, подчиненные счастливые и все, — снова выставляет палец, — что важно, по заслугам премированные.
— Спасибо, Саш, — опускаю голову и бормочу под нос. — Что бы я без тебя делал?
— Да насухую шпилил баб!
«Ответь, пожалуйста. Я паршиво себя чувствую. Что мне нужно сделать, чтобы…» — она, по-моему, горько плачет, пока настукивает жалкие слова.
— Саш, извини, но…
— Жена?
Изображаю недовольство и кивком указываю, что кому-то срочно нужно выметаться из кабинета и идти работать, потому как кого-то определенно заждались важные финансовые дела.
— Разреши последнюю ремарку, дядя Костя?
— Да, — беру смартфон и выбираю цифру, под которой действует на Юлю скоростной набор.
—
— Угу, — на весу еложу пальцем возле сенсорной кнопки «Вызвать», обдумываю предстоящий разговор.
— Третий номер, шеф. На-ту-раль-ный! Узенькая талия и сочное влагалище.
— Угу, — легко касаюсь и слежу за соединением, которое организует оператор.
— Она девушка. Прикинь!
— Но влагалище уже обильно подтекает?
— Я был вынужден идти на крайние меры.
— Распечатал?
— Ха! — собой гордится гад.
— Все?
— Нет.
— Что еще?
— Умная, очень образованная, какие-то статейки в блогах строчит. Марафоны-шмарофоны, конкурсы и художественные выставки. Но особо заострить твое внимание хочу на…
Сейчас прям стало очень интересно!
— Ага?
— Жопа! Там такая ох.ительная корма. Я даже и не знаю, — обводит круг, а я вдруг понимаю, что если у девоньки такая попа, то это, откровенно говоря, анатомическая беда. — Ты видел когда-нибудь седло для верховой езды?
— К чему ты клонишь?
— Я на ней катаюсь, шеф. Я… Бля, да я в раю. Я…
— Иди туда! — пренебрежительным движением указываю кобелине направление, в котором он должен вылететь, потому что со мной сейчас будет разговаривать Юла.
Ведь не было скандала так же, как и серьезного разговора. По-моему, в тот момент мы, не сговариваясь, сделали какой-то жалкий вид. Или не подали виду, или сымитировали, или пошутили, или целенаправленно пытались понизить градус обстановки, старались следовать каким-то правилам, изображали интеллигенцию и репетировали аристократов. Хотя… Хотя я без конца подлавливал себя на том, что нервно дергал руку, заводил ее за спину, щипал свою хромую ягодицу, бил поясницу и хлопал по бедру. Какого черта я насиловал собственное тело, если должен был дать в морду мужику…
— Привет! — в телефонной трубке раздается мягкий голос Юли.
— Привет.
— Ты занят? — Люлек, наверное, разговаривая со мной, накручивает на пальчик толстый темный локон, шлепает губами и носом, как маленький щенок, сопит.
— Нет.
— … — сейчас ее ответ, но Красова, по-видимому, пропускает ход.
— Рагу, — прокручиваюсь в кресле и обращаюсь к панорамному стеклу лицом, перебираю ногами, подвигаюсь ближе к пластиковой раме и останавливаюсь лишь тогда, когда выставленными параллельно полу острыми коленями плотно упираюсь в посеревшее от туманной взвеси осеннее окно.
— Что?
— Овощное рагу, Юля. Бурый рис, ратунда, консервированные помидоры, обжаренные на ароматном масле морковь и красный лук. Бутылка красного полусладкого…
— Какого?
— На твой вкус, мне все равно.
— Хорошо, — покорно соглашается.
— Сырный столик и крупный виноград. Я…
— Костя, пожалуйста, — громко всхлипывает жена.
— Что случилось? — располагаю голову на жестком подголовнике, вожу из стороны в сторону, взлохмачивая свой затылок. — Как ты себя чувствуешь?