Черная мантия. Анатомия российского суда
Шрифт:
Паньков знал Квачкова, Яшина и Найденова, с подсудимым Мироновым никогда прежде не встречался.
Першин: «Когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Квачковым?»
Паньков говорит с усилием, мешают шрамы тяжелого ранения, заметно прочертившие лицо: «С Квачковым я познакомился в 2003 году на сборах частей спецназа в Краснодаре».
Адвокат Котеночкина: «Когда Вы познакомились с Найденовым?»
Паньков: «Мы служили в одной части в Кубинке».
Адвокат Михалкина: «Где и когда Вы познакомились
Паньков: «Служили вместе после Афганистана в 1992 году».
Першин: «В дальнейшем Вы встречались с Квачковым?»
Паньков: «Да, он к нам в часть приезжал».
Першин: «Когда и с какой целью Квачков приезжал к Вам в часть?»
Паньков: «В 2005 году зимой. Он проводил занятия с личным составом и офицерами, а я ему показывал современные средства борьбы с боевиками».
Першин: «В чем состояли занятия, которые проводил Квачков?»
Паньков: «Он читал лекции личному составу об истории партизанского движения. А потом в учебном классе мы показывали ему трофеи из того вооружения, которое применяют боевики».
Судья недослышит последнюю фразу и резко, с капризом в голосе требует у свидетеля: «Говорите четче!»
Паньков пристально смотрит на нее: «У меня ранение в лицо, я не могу четко и долго говорить».
Судья спохватывается, понимая, что присяжные могут расценить ее слова как изощренное издевательство над заслуженным человеком: «Извините».
Першин продолжает: «В других воинских частях Квачков бывал?»
Паньков: «Да. Насколько я знаю, в Солнечногорске, в Ростове».
Михалкина: «Роберт Яшин бывал в Чечне?»
Паньков: «Да, я там был как раз вместе с ним в 2001 или 2002 году».
Адвокат Котеночкина: «В вашей воинской части Квачков контактировал с какими-либо взрывчатыми веществами при исполнении своих служебных обязанностей?»
Паньков: «Когда у нас на занятиях демонстрировались изделия, естественно эти образцы брали в руки, крутили их, вертели».
Прокурор Каверин: «С лекциями о какой именно партизанской войне приезжал Квачков в вашу воинскую часть?»
Паньков: «С лекцией об истории спецназа со времен 1812 года».
Каверин усмехается: «Какое отношение имеют образцы, которые используют боевики, к войне 1812 года?»
Паньков в ответ пытается улыбнуться: «Да это мы сами Квачкову показывали эти изделия, когда рассказывали о своих командировках».
Прокурор уточняет: «А что это за изделия?»
Паньков долго молчит, потом вежливо уклоняется: «Это изделия, чтобы людей убивать. Изделия… в виде фугасов».
Прокурор намекает на возможность похищения опасных изделий из части: «Ну, а фугасы у вас должны быть в боевом состоянии?»
Полковник Паньков смотрит на прокурора, который хоть и в голубом мундире, но по армейскому разряду с погонами подполковника, как на пятиклассника, не знающего таблицы умножения: «Как они могут
Голубой подполковник продолжает допытываться: «А самодельные взрывные устройства вы рассматривали?»
Полковник спецназа Паньков, поняв, что подполковник прокуратуры Каверин в военном деле даже не пятиклассник, отвечает ему как неразумному дитяти: «Так это и есть фугас».
Прокурор, не поняв ответа, требует: «Назовите, что это такое».
Паньков вздыхает: «Я не могу Вам назвать. Мы говорим на разных языках. Вы не поймете, о чем я говорю: железные трубки, картонные коробки, гильзы от снаряда, все это применялось боевиками. Потом из этого были извлечены взрывчатые вещества…».
Допрос перехватил Шугаев, адвокат Чубайса: «Как часто Квачков приезжал в расположение вашей части в 2004–2005 году?»
Паньков: «В 2005-м приезжал раза два».
Шугаев: «Квачков участвовал у вас в каких-либо стрельбах?»
Паньков: «Я не помню».
Шугаев: «Брал ли Квачков в руки образцы взрывных устройств?»
Паньков: «Брал, их все трогали. Он в Афганистане служил и показывал: вот подобное было там-то».
Судья: «Как часто Вы общались и встречались с Яшиным в 2004–2005 году?»
Паньков: «Периодически встречались. Он в гости ко мне приезжал».
Судья: «Имел ли Яшин какое-либо отношение к средствам массовой информации?»
Паньков: «Был у него документ. Я сейчас не помню, когда он в Чечню ко мне приезжал — в 2001 или в 2002 году. Он приезжал с журналистами, привозил гуманитарную помощь, палатки эмчээсовские нам привозил, которых у нас в армии нет и никогда не будет. С отцом Софронием храм у нас строил месяца два…».
Судья: «Что за журналистское удостоверение имел Яшин?»
Паньков: «Я видел издалека. Я же не из милиции, чтобы его проверять».
Судья: «Была ли необходимость Яшину представляться в Чечне вымышленным именем?»
Паньков: «В расположении нашей части по периметру стоял воздушно-десантный полк. Там был КПП, куда приходили местные жители. Мы все им уже примелькались, а Яшин был человек новый и мог получать от них информацию…».
Адвокат Першин: «Как поражается бронированный движущийся объект?»
Паньков: «Фугасом либо гранатометом. Фугас кладется под гусеницу, либо под колесо, потому что сбоку, с обочины, броневик не поразить».
Першин уточняет: «Фугас устанавливается непосредственно на дорогу?»
Паньков: «Именно на дорогу, под колею ставится, либо под гусеницу, либо под колесо, если поставить на обочине, никакого эффекта не будет».
Прокурор: «В Вашей практике встречались случаи, когда объекты были установлены на обочине?»
Паньков: «Но это если фугас ставится на личный состав, который едет на броне».