Черная мантия. Анатомия российского суда
Шрифт:
Миронов: «Ссылаться на человека, фамилии которого я тогда даже не знал, ни фамилии, ни телефона… Я вообще о нем тогда не вспомнил».
Колоскова: «Какие объекты Вы посещали на проспекте Вернадского?»
Миронов: «На проспекте Вернадского находится метро «Университет», здесь я мог бывать. Потом — метро «Проспект Вернадского» и там я мог бывать, мог бывать в кинотеатре «Звездном», за ним есть еще неплохой «Кофе-хауз», а за ним переплетная мастерская — и там я бывал, переплетал свой диплом. Кроме того, я мог бывать на остановке 688-го автобуса, в «Макдональдсе», в Академии народного
Право же, вменять в улики причастности к событиям на Митькинском шоссе пребывание на проспекте Вернадского, потому что там имело несчастье находиться РАО «ЕЭС», — очень круто! Миллион подозреваемых может выстроиться в очередь на зону, все как на подбор молодые, красивые, образованные, ведь проспект Вернадского — это студенческая Мекка Москвы. Но для Колосковой телефонные звонки в окрестностях проспекта — серьезная улика: «Что Вы делали на проспекте Вернадского 3 марта в 9:05?»
Миронов: «Я там мог находиться на учебе, возможно, отвозил Наташу в академию, возможно, сестру подвозил».
Колоскова вполне серьезно: «О чем Вы разговаривали 12 марта 2005 года в 9:12?»
Миронов тоже серьезно: «Стыдно признаться, не помню. Есть таблетки, от которых память обостряется. Если дадите, может вспомню».
Прокурор Каверин, внезапно озлясь: «Тараканникову этими таблетками пичкали?»
Миронов: «Господин прокурор, держите марку, чего Вы срываетесь?»
Колоскова возвращается к подозрительным телефонным разговорам: «О чем Вы разговаривали с Квачковым-старшим по телефону 16 октября 2004 года в 23:15?»
Миронов: «В октябре 2004 года объявили в розыск моего отца, неизвестные вооруженные люди пытались штурмом взять квартиру. Шел созвон в том числе с Квачковым, как получить информацию, чей это заказ».
Прокурор Каверин, разочарованный Колосковой, решил показать ей мастер-класс: «При осмотре автомобиля «Мерседес», которым Вы управляли по доверенности, в багажнике был обнаружен зимний камуфлированный костюм, мы здесь его исследовали. Откуда он там появился и какова цель его нахождения?»
Миронов недоумевает: «Если я не ошибаюсь, у меня был зимний костюм — НЕкамуфлированный. Это зеленый костюм, теплый, мне потом мама такой же костюм передала в тюрьму…».
Прокурор Каверин как будто не слышит: «Вы ответьте. При осмотре Вашего автомобиля изъят теплый камуфлированный костюм…».
Миронов: «НЕкамуфлированный».
Каверин его снова не слышит: «Здесь мы его исследовали…».
Миронов протестует: «Да не исследовали мы его. Вы путаете. Он зеленого цвета».
Прокурор Каверин с радостью: «Вы не желаете отвечать на вопрос?»
Адвокат Михалкина: «Господин прокурор, не вводите присяжных в заблуждение!»
Миронов же взывает к здравому смыслу: «И какое отношение этот НЕкамуфлированный костюм имел к делу спустя полтора года
Адвокат Чепурная: «Я прошу председательствующего объяснить присяжным заседателям оставить без внимания вопросы относительно камуфлированного костюма, который, согласно протокола обыска, не является камуфлированным».
Судья миротворчески: «Я проверю, исследовался или не исследовался» и тут же «забывает» о своем обещании.
Адвокат Михалкина возвращает допрос подсудимого к фактическим обстоятельствам дела: «По состоянию на март 2005 года что Вам было известно о политической и общественной деятельности Чубайса Анатолия Борисовича?»
Миронов с готовностью отвечает на этот ключевой вопрос, ведь ему вменяется статья 277-ая — «покушение на общественного и государственного деятеля»: «Никакой общественной деятельности на тот момент у Чубайса не было, да и вообще общественной деятельности у него никогда не было. Политическая деятельность Чубайса завершилась в 2003 году сокрушительным поражением «Союза правых сил» на выборах. Кому могла помешать партия, которая окончательно потеряла свой политический ресурс, а тем более кто будет мстить обанкротившемуся политическому трупу — остается загадкой. Государственная деятельность Чубайса закончилась в 1998 году с уходом из Правительства. Есть знаменитая фотография, на которой глава Всемирного банка Джеймс Вулфенсон треплет по щеке Анатолия Борисовича, как треплют собак, добрых и своих. Говорить, что Чубайс — самостоятельная фигура, принимающая ключевые решения, не приходится».
Михалкина: «По состоянию на март 2005 года Вам было известно место жительства Чубайса?»
Миронов: «Оно мне и сейчас неизвестно».
Михалкина: «Было ли Вам известно, каким автотранспортом пользовался Чубайс, маршруты его передвижения?»
Миронов: «Подобная информация всегда является секретной, поэтому Чубайс два года скрывал от суда, что 17 марта пересаживался с БМВ на другой автомобиль. По его словам в целях безопасности. Поэтому ни маршрутов передвижения Чубайса, ни на чем он передвигался, я знать не мог».
Михалкина: «Как Вы можете объяснить тот факт, что согласно информации, снятой с системы «Поток», где зафиксировано движение всего автотранспорта с 1 по 17 марта 2005 года, Ваш автомобиль «Хонда» ни разу не пересекал Голицынский пост, где установлена система «Поток»?
Миронов: «Информация с системы «Поток» не соответствует действительности, потому что, я передвигался по данному шоссе и должен был быть зафиксирован системой «Поток».
Как ужаленный вскидывается прокурор Каверин: «Вопрос соответствует ли действительности информация системы «Поток» — это прерогатива присяжных».
Миронов не спорит: «Я тогда продолжу».
Судья, понимая всю опасность сказанного Мироновым, пытается его слова заболтать: «Может быть, Вы предоставите суду право, как говорится в законе, что суд руководит заседанием. Подсудимому разъясняется, что в судебном заседании он допрашивается о фактических обстоятельствах помимо материалов уголовного дела. Что известно из материалов дела — то оглашалось или исследовалось. И стороны вправе ссылаться на них в прениях. Ваше собственное знание можете изложить?»