Черная Волна

Сваллоу Джеймс

каменной стене выдвинулось третье — не

сколько вращающихся клинков. Ножи руба

нули рядом, вспороли его грязную тунику, он

отклонился в сторону прежде, чем они смогли

коснуться тела. Длинные струи пламени вы

рвались из сокрытых в стенах сопел, угрожая

поджарить его до корочки.

Он увидел, что пол, на котором он стоит, сплошь покрыт мелкими отверстиями, как

шумовка, выполненная из темного металла и

лоснящаяся от

смазки. Под ним проходила

канава, забитая сгустками застоявшейся жид

кости, коричневым жирным осадком; широ

кая борозда для стока крови. Поблизости он

заметил изъеденные коррозией валы и остат

ки конвейерного механизма; бункер, судя по

всему, был еще одной частью перерабатыва

ющего комплекса, где добывали рыбий жир и

разделывали дневной улов. Здесь еще сильнее

чувствовалась вонь горючих химикалий, от

нее было кисло во рту.

Рафен тщательно прицелился и резко уда

рил молотом по лезвиям, согнув и застопорив

их; механизм, приводивший их в движение, сломался; шестеренки внутри выскочили из

окислившихся пазов. Он пробивал себе путь к

выходу, оскальзываясь на гладком полу, и до

брался до дальнего люка. За ним начинался

коридор с рядом огромных безостановочно

вращающихся барабанов. Он бежал, сгибаясь

в три погибели, перепрыгивая от одной стены

к другой, скорость его движений не позволяла

ему угодить в крутящиеся жернова. Используя

молот как альпеншток, он зацепился за край

выходного отверстия, и, подтянувшись, вы

брался наружу.

Вопли и рев толпы встретили его, когда он

выбрался с противоположной стороны блок

гауза. Сработанная на скорую руку наклонная

площадка под крутым углом вела ко второй

подъемной платформе; на ней стоял стол.

Рафен рискнул бросить быстрый взгляд

вправо. Фигура в капюшоне, опережая его, уже стремительно неслась по параллельной

рампе. Кровавый Ангел отбросил тяжелый

молот и кинулся вперед, его мышцы и синяки

отозвались болью, но он преодолел последние

несколько метров наверх. Он чувствовал, как

паразит извивается внутри его грудной клет

ки, растревоженный частыми ударами серд

ца.

Кровь стучала в ушах, когда Рафен догнал

своего конкурента и перегнал его. Его обмо

танные тряпками ноги громко стучали по

платформе, когда он в последнем усилии взо

брался наверх; там, на низком столике, он

увидел разбросанные тяжелые стальные дета

ли, которые были так же знакомы ему, как

отражение собственного

лица в зеркале.

Ствольная коробка, дуло, боевая пружина, магазин. Перед ним лежали разрозненные ча

сти потерявшего цвет от времени, явно давно

не знавшего настоящего ухода болт-пистоле

та системы Годвина, а рядом торчал из обой

мы единственный оставшийся в ней патрон.

Следуя отточенному до автоматизма рефлек

су, он потянулся к разобранному оружию, не

выпуская из виду своего оппонента, который

делал то же самое напротив него. Сростки

внизу снова замолотили кулаками по панци

рям — на этот раз совсем уж неистово; забег

вступил в завершающую стадию.

Руки Рафена быстро, осторожно и точно

собирали пистолет, безупречно подогнанные

детали присоединялись одна к другой, движе

ния следовали в раз и навсегда затверженной

последовательности; наконец, щелкнув, встал

на место магазин. Он проделывал это так

много раз, что действовал, почти не думая; пальцы, повинуясь моторной памяти, сами

выполнили всю работу.

Рафен знал, что его соперник в капюшоне

закончил свою смертельную работу почти од

новременно с ним. Болтерные заряды скольз

нули в казенники, затворные рамы были не

подвижны, курки — взведены, в точности по

вторяя положение друг друга; они медленно

приблизились к провалу, разделявшему две

параллельные платформы, держа друг друга

на мушке.

Вот как заканчивалось состязание: убий

ством — для быстрейшего. И гибелью — для

того, кто оказался недостаточно проворным.

От быстрого движения капюшон свалился с

головы противника, и Рафен увидел знакомое

угрюмое лицо и глаза, наблюдавшие за ним

сквозь щель прицела.

— Тарик?

“НЕЙМОС” поднимался из темных бездон

ных глубин, нос субмарины смотрел вверх, словно следуя за бледным отблеском слабого

дневного света, который проникал в верхние

слои океана Дайники.

Судно замедлило ход, прокладывая курс

параллельно морскому дну, заваленному об

ломками, оставшимися после кораблекруше

ний, проходя над останками затопленных

траулеров и костями китов, мертвых уже дав

но — погибших из-за нехватки корма или

убитых тиранидскими кархародонами. А за

кормой корабля, с каждой секундой сокращая

дистанцию, следовала стая кракенов — их вел

голод и объединяющая их инстинктивная, почти на уровне биохимии, ненависть, горя