Черная Волна

Сваллоу Джеймс

щая в крови этих ксеносов.

Каждая система на борту “Неймоса”, кото

рую можно было выключить, была отключена

и глубоко внутри творения Механикус группа

воинов вооружалась, творя ритуалы сраже

ния, отсчитывая секунды до встречи с врагом.

РАФЕН медлил, его палец застыл на спус

ковом крючке. С такого расстояния Астартес

не мог бы промахнуться.

Орел Обреченности сузил глаза, но не от

крывал огонь. Его пальцы мучительно

и не

ловко охватывали рукоять пистолета. Далеко

под ними сростки вопили, требуя смерти, злясь за то, что их лишают обещанного кро

вопролития.

— Давай, — попросил Тарик, его слова раз

неслись по кратеру, — убей меня! У меня ни

чего не осталось… Я проклят, обо мне забыли!

Стреляй, Кровавый Ангел! Прояви милосер

дие… Давай же!

— Нет… — начал Рафен, пистолет дрогнул

в его руке.

— Если не выстрелишь, тогда я убью тебя!

— со злобой выплюнул Тарик, — Мне нечего

терять!

Внизу кричала, потом начала что-то моно

тонно скандировать, этот шум, был громким, как рокот штормовых волн, бьющих в при

брежные скалы. Рафен, стараясь не обращать

на них внимания, покачал головой:

— Я не могу, родич. В этом нет чести…

— Чести? — в ответ заорал Тарик. — У нас

ее отняли, или ты не видишь? Я что, должен

умолять пристрелить меня? Мы в аду, Крова

вый Ангел! И никто не придет нам на помощь.

Он ударил себя по груди, внутри которой

свернулся его паразит:

— Мы осквернены! Смерть — наше един

ственное избавление.

Лицо Орла Обреченности осунулось, каза

лось, за одну секунду он состарился на годы:

— Я жажду только Милости Императора, —

выдохнул он.

Рафен ужаснулся, увидев брата Астартес, павшего так низко, воля которого была почти

сломлена. Воспоминания поднялись на по

верхность его памяти — он слышал о подоб

ном от своего наставника Кориса. У каждого

есть свой предел прочности, даже у таких, как

мы. Те, кто утверждает, что это не так — дура

ки или лжецы. Штука в том, чтобы понимать

правду, знать себя и быть готовым, что когда-

нибудь такое может произойти.

Насколько он видел, для Тарика такой день

уже настал. Рафен чувствовал тяжесть болт-

пистолета в своей руке. Всего один выстрел; пуля войдет точно между глаз Орла Обречен

ности, — смерть будет мгновенной, только

короткая белая вспышка агонии. Конец боли, терзающей брата-воина, чьи страдания в этой

адской тюрьме превысили все мыслимые пре

делы.

Но чего это будет стоить ему? Какую грани

цу перейдет Рафен,

даровав смерть одному из

своих? Это стало бы предательством — и не

только его собственной морали и принципов, но и его Ордена, самой его природы… и само

го Тарика, которому братская поддержка бы

ла нужнее смерти.

— Слушай, — произнес он, — я никогда не

лгал моим боевым братьям! И вот что я тебе

скажу, Тарик из Орлов Обреченности. Нас не

бросили! О нас не забыли! — он простер сво

бодную руку.

— Это значит, что наши враги выиграли и

получили что хотели, — Рафен ткнул пальцем

в сторону Фабия и Чейна, на дальней стороне

обзорной платформы, — Этим ты даруешь им

победу! Но сегодня им не сломить нас — тебя

и меня!

Он орал так громко, как мог:

— Доверься мне!

Когда Тарик поднял взгляд и снова посмот

рел ему в глаза, на секунду во взоре Орла Об

реченности появилось что-то, что могло быть

надеждой. Затем он кивнул. Рафен услышал

хлопанье кожистых крыльев; в воздухе у них

над головами на фоне солнца появились по

хожие на летучих мышей создания, отбрасы

вая стремительные угловатые тени. Толпа жа

ждала крови и, если даже Рафен и Тарик не

доставят им такого удовольствия, летающие

стражи испепелят космодесантников на ме

сте лазерным огнем.

Двое. Их всего двое, и у каждого пистолет с

единственным патроном. Этого не хватит, чтобы отправить на тот свет целую орду му

тантов и стаю крылатых стражей. И стреляют

ли еще эти болт-пистолеты? Рафен не удивил

ся бы, если б узнал, что весь этот забег был не

более чем прелюдией к садистской шутке, которую Байл придумал для своего развлече

ния.

— Вот и проверим, — сказал он себе и раз

вернулся, сгибая колени, а потом — вытянул

ся на земле, словно прицеливаясь на стрель

бище. Он знал, что Тарик, глядя на него, сде

лал то же самое.

Ветер поменял направление и Рафен уло

вил в воздухе химическую вонь топлива.

Из-за стены полуразрушенного блокгауза

виднелся верх приземистого резервуара с

прометием.

Рафен нажал на спусковой крючок, болт-

пистолет коротко рявкнул, Тарик тоже вы

стрелил — почти одновременно с ним. Он

увидел яркие вспышки, когда масс-реактив

ные снаряды прошили защитный кожух кон

тейнера; а потом на месте резервуара возник

ла огромная огненная сфера, превратившаяся

в волну оранжевого пламени, которая, расхо