Черные бароны или мы служили при Чепичке
Шрифт:
Кефалин присел за свободный столик и заказал пиво.
— Не буду искушать судьбу, — сказал он себе, — Тресну два–три пльзенских и попрусь обратно в замок.
Это было прекрасное намерение, но, к сожалению, сбыться ему было не суждено. За третьим пивом пришла очередь четвёртого, и она тоже быстро исчезла в агитаторской глотке.
И именно в эту минуту в ресторан вплыл Таперича. Было поздно что-то предпринимать. Оказалось, что алкоголь замедляет реакцию. Кефалин не успело ни скрыться под стол, ни выскочить в открытое окно на улицу.
Таперича приближался, и по его лицу разливалось ехидное выражение.
— Ну что, Кефалин? — сказал он, подняв брови, — Вот так вот агитируете? Агитация под пиво!
— Товарищ майор, — выдавил Кефалин, — на меня напала необычайно сильная жажда, и я зашёл на одно пиво.
— На четыре, — констатировал майор, взглянув на его столик, — Если бы я не зашёл, вы бы тут накачались, как дирижабль. Почему вы не уехали к себе в роту?
— У меня ушёл поезд, товарищ майор, — доложил Кефалин, — А на следующий в Сушицах не было пересадки. Мы решили ехать завтра рано утром.
Таперича покивал головой, и в его глазах появилась странная грусть.
— Работать вам не хочется, — произнёс он с усмешкой, — Умеете только пьянствовать да цыганить.
Тут он снова задумался, и Кефалин знал, что сейчас будет вынесен приговор. У Таперичи они были крайне неопределёнными, потому что за один и тот же проступок можно было получить от отеческого напоминания до пятнадцати дней строгого ареста.
— Ну что, Кефалин, — наконец, сказал Таперича, — Что было, то было. Таперича пейте ещё одну, и бегом на Зелёную Гору!
Глава двадцатая. И ДВУХ ЛЕТ ДОСТАТОЧНО
Ни Кефалин, ни Ясанек дисциплину в роте не подняли, так что лейтенант Троник начал раздумывать о других, более действенных мерах. Старшего лейтенанта Мазурека он сразу вычеркнул из списка значимых величин, потому что трусливый лейтенант почти не выглядывал из квартиры. Супруга подбила ему шваброй глаз, который теперь переливался всеми цветами. Если Мазурек и показывался на улице, то только ради исполнения домашней работы, которую нельзя было выполнять дома. Каких-либо контактов со своей ротой он явно не искал.
Старшина Блажек в помощники тоже не годился, о сержантском составе и говорить не стоило.
Лейтенанту Тронику пришла в голову идея. Всё чаще его тёплый взгляд останавливался на рядовом Ленчо, коноводе из Восточной Словакии. Этот тихий и сознательный работник безропотно исполнял свои обязанности и ни разу не был замечен за совершением какого-либо проступка. Солдаты между собой называли его»спящая красавица».
«Что, если пробудить в Ленчо здоровое честолюбие?» — сказал себе замполит, — «Если этого парня повысить до ефрейтора, у него появилась бы возможность показать, что в нём скрывается. Ясное дело, что свои обязанности он исполнял бы лучше теперешних сержантов, которые только болтаются без дела и покрывают недисциплинированность
Лейтенант Троник написал в Непомуки, и его предложение немедленно было принято. Ленчо стал ефрейтором, и мог пришить себе на погоны сияющую красную лычку.
Сразу после торжественной церемонии, на которой Ленчо с горящими глазами кричал»Служу народу!«не один, а по меньшей мере двадцать раз, замполит вызвал новоиспечённого ефрейтора к себе в кабинет.
— Ленчо, — сказал он коноводу, которого от этого нежданного взлёта бросало в жар, — вас отметили, и товарищ командир оказал вам доверие, которое нельзя не оправдать. Вы ефрейтор, и вы должны этим дорожить.
— Служу народу! — выкрикнул Ленчо и щёлкнул каблуками.
— Хорошо, хорошо, — сказал лейтенант Троник, — но теперь, когда вы получили командирское звание, вы должны принять на себя и командирские обязанности. Назначаю вас, Ленчо, начальником расположения, потому что ефрейтор Ржимнач — клоун со склонностями пьяницы, и не способен командовать даже в детском саду. Надеюсь, товарищ ефрейтор, что вы наведёте порядок среди своих подчинённых!
— Служу народу! — прохрипел тронутый Ленчо, — Ей–богу, я им гайки заверну!
— Отлично, Ленчо! — возрадовался Троник, — Введите железную дисциплину, будьте строгим и справедливым! Я готов во всем вас поддержать!
Спальное расположение, которым до той поры командовал ефрейтор Ржимнач с красным носом, двенадцатью диоптриями и стойким пристрастием к пльзенскому пиву, к заворачиванию гаек и железной дисциплине было морально не готово. Тем самым можно объяснить, что когда Ленчо вошел в помещение, выпучил глаза и закричал:«Парни! Теперь тута будет порядок!«все присутствующие бурно расхохотались, а кулак Вата добавил:«Мальчик, в рыло не хочешь?»
— Не тыкайте мне, Вата! — крикнул Ленчо, — Я ваш командир!
— Ну вы поглядите на этого засранца! — заворчал кулак среди всеобщего веселья, — Вместе получали портянки, а теперь он ещё на меня будет покрикивать!
— Тута будет порядок! — стоял на своём Ленчо, — Кутик, застелите койку!
— Поцелуй меня в зад, — ответил Саша, с любопытством глядя на подскакивающего ефрейтора.
— Кунте! — взвизгнул Ленчо, — Пришейте пуговицу!
Бывший хулиган расхохотался так, что от смеха упал на свой сундук и по лицу у него катились крупные слёзы.
— Петранек, на уборку помещения! — закричал Ленчо, но выбор оказался не слишком удачным. Холерик Петранек бросился на Ленчо и принялся его яростно душить.
— Ты, деревня! — кричал он, — Метла навозная! Ты меня будешь посылать на уборку!
— Оставь его, — защищал своего преемника ефрейтор Ржимнач, — Он тебя послал на уборку, ты его пошли в жопу, и будете квиты. Насилие тут не имеет смысла.
Ленчо вырвался из рук Петранека и сел на пол, но его командирское честолюбие не ослабевало. Его ведь не для того повысили, чтобы всё осталось по–старому.