Чёрный фимиам
Шрифт:
Глаза у брата правителя Дальянии были голубыми, а длинные волосы светло-русыми. Дева Храма всматривалась в лицо повелителя, силясь, запомнить черты, хотя знала, что все равно не получится. Ни у кого не получалось.
– Истр, пусть будут долгими дни твоего брата.
– Ты прекрасна, Многоликая. Присядь, - он кивнул.
Девушка шагнула к невысокой скамеечке, покрытой шелковой подушкой, и присела.
– Я встретила сегодня мужчину, - начала она.
– Хотела с ним поговорить, но... он не узнал меня.
– Не узнал?
– ее
Эная смешалась:
– Нет... Я не ожидала ничего подобного и, похоже, все только испортила. Он испугался и рассвирепел. Стиг отправил за ним мечников, но этот человек как-то сумел скрыться, и где он сейчас я не знаю.
– Ты пыталась поймать его в Сеть?
– уточнил мужчина.
– Пыталась...
– растерянно и виновато ответила Многоликая.
– Она не смогла его отыскать.
Истр задумчиво прошелся по балкону:
– Почему Стиг просто не удержал его? Почему ты не приказала?
– спросил он.
Девушка ответила:
– Он бы не смог его удержать. Я никогда такого прежде не видела... Зрачки почти белые, а лицо, будто присыпанное пеплом и столько силы... Останавливать такого - ошибка. Мечники Стига вели того человека до дома удовольствий в квартале пурпурных лестниц, а потом он исчез. И куда делся - никто так и не понял. Я решила, это может оказаться колдун или маг, но Сеть не почувствовала ни магии, ни колдовства.
– Почему этот мужчина вообще привлек твое внимание, Эная?
– спросил Безликий.
Собеседница легким движением отвернула длинный рукав своего платья, являя взору белое, словно фарфор, запястье:
– Он дрался на поединочном кругу и, когда он вынырнул из толпы, при нем был целый кошель денег. И тут я увидела у этого человека на руке засаленную плетенку. То ли из узких тряпок, то ли из ниток. Она обвивала запястье в несколько оборотов. Я лишь хотела разглядеть поближе. Думала, раз он это носит, то даст посмотреть. Ничего плохого в моей просьбе не было. Но он рассвирепел и... не узнал меня!
Эная беспомощно замолчала.
Истр задумчиво постучал пальцами по перилам балкона. Многоликая подошла к нему и застыла в нескольких шагах.
– Этого мужчину надо найти, - сказал ей собеседник.
– Я поговорю с далером, чтобы отправил на поиски людей, а ты скажи Стигу, пускай меченосцы пройдутся по всем поединочным аренам. Тот, кто хотя бы раз одержал победу на кругу, непременно вернется туда снова.
Девушка кивнула, а Безликий улыбнулся:
– Все поправимо, прекраснейшая. Мы его найдем.
– Почему он не узнал меня?
– снова спросила девушка.
– Это невозможно! Должен был узнать! Я ничего не понимаю...
– Успокойся. Он узнал тебя, просто не подал виду. Скорее всего, это беглый храмовник из Алата.
– Но откуда та плетенка?
– в последней попытке понять происходящее спросила Эная.
– Мы узнаем. Не надо бояться.
Он наклонился и коснулся губами ее губ... Девушка закрыла глаза, а в следующий миг оказалась совершенно
Статуя храмовой девы с медной чашей в мраморных руках была строга и задумчива, а из-под подола одеяния выглядывал носок тонкой сандалии, словно каменное изваяние собиралось сделать шаг вниз и сойти со своего постамента.
* * *
Сингур вернулся к балагану под вечер. Улицы города уже омыли закатные краски, в арках домов таились сиреневые тени, а деревья казались черными на фоне темнеющего неба. Но даже в сумерках, Миль-Канас оставался красив и светел. Совсем не похож на шианский Этхаш. Не было у него сходства и с виргским Илкатамом. Да, собственно, и ни с каким ранее виденным Сингуром городом тоже. Казалось, тут почти безопасно. Почти.
Когда Сингур вышел к балагану, то увидел, что у костра, сидит, закутавшись в бурнус одинокая девушка. Она услышала его шаги, а, может быть, почувствовала взгляд, вскочила, обернулась, всматриваясь в полумрак, а потом бросилась навстречу.
Брат подхватил ее, потому что она запуталась в подоле и едва не упала. Эша вцепилась в мужчину и затрясла его, заходясь в беззвучном гневе.
– Успокойся, - сказал он.
– Все хорошо.
Но сестра вместо того, чтобы последовать совету, ударила его кулаком в грудь.
– Эша!
– Сингур перехватил тонкое запястье.
– Прекрати.
Тогда она вырвалась, круто развернулась и скрылась в кибитке. Зато из соседней телеги тотчас показалась Эгда, а за ней и Пэйт. Видимо, услышали разговор и ворчание псов, которые нового попутчика терпеть не могли.
Балаганщик даже подумал, в который уж раз - отчего собаки, обычно спокойные, никак не хотят принять Эшиного брата? Хотя, только ли собаки? Старик озадачился и припомнил, что и лошади-то рядом с вальтарийцем тоже беспокоятся, прядают ушами и тревожно фыркают. Даже когда чистит, видно, что смирные коньки обмирают и дергают боками. Вот и псы нынче опять рычали с пустой угрозой в голосах, вроде как пугали чужака, мол, не подходи, но на деле слышно было - сами боятся.
Сингур впрочем, не обращал никакого внимания.
Пэйт шикнул на собак, подошел к вальтарийцу и сказал, виновато отводя глаза:
– Я забрал ставку, но считарь ихний сказал, что у него не лавка каменьев, сколько стоит перстень, он-де может определить только на глаз. Вышло много, но все равно меньше, чем должно было.
Сингур пожал плечами:
– Не беда, возьми столько, сколько уговаривались.
Балаганщик кивнул, не зная, что еще добавить. Его попутчик не собирался уходить, да и Пэйту теперь было как-то неловко его гнать - деньги с поединка старик получил такие, что окупил не только дорогу со скудными трапезами двоих навязавшихся спутников, но еще остался в немалом прибытке. Очень немалом.