Черный пес Элчестера

Митюгина Ольга

Милица передернула плечами.

– Отвратительно и жестоко! Что ты ответишь, мой благородный супруг?

– Планы у нас составляете вы, миледи, - шутливо ответил рыцарь.

– Полагаю, мы пойдем, - ответила девушка.
– Я только сделаю невидимыми все те вещи, что мы хотели взять с собой...

– Это ловушка, Мили, - тихо заметил лорд.

– Я знаю, - усмехнулась ведьма.
– Только неизвестно, кто кого поймает, супруг мой!

Фрэнсис нахмурился.

– Поверь, если бы речь не шла о человеческой жизни, черта с два я бы позволил тебе ввязаться

в очередную авантюру! А ты именно ввязываешься в авантюру, и опять из-за своей прихоти! Никто не может заставить нас пойти к Его Преосвященству, а вот, если мы все же там окажемся, выйти оттуда будет ой как непросто!

Милица опустила голову.

– Верь мне, Фрэнки, - тихо попросила она.
– Пожалуйста. Епископ - это не дракон и не лич, епископ всего лишь человек...

Граф раздраженно вздохнул, засунул пальцы за пояс блио - и промолчал...

* * *

В огромной каменной трапезной были распахнуты окна, и солнечный свет заливал весь гулкий зал; ложился прозрачными скатертями на длинный, почти через всю комнату, стол; золотил картины на стенах... Во главе стола восседал сам владыка Лозанны, и над его головой красовался огромный щит с красно-белым городским гербом. По правую руку монсеньора приютился брат Климент, скромно довольствовавшийся бокалом воды и вареным шпинатом, смешанным с яйцом, хотя обилие изысканных блюд могло заставить растеряться даже самого требовательного гурмана.

Его Преосвященство вполне воздавал должное обильной трапезе, разламывая жареного гуся, державшего в клюве запеченное яблоко. Вино - бургундское и рейнвейн - спорили между собой за очередной глоток повелителя Лозанны. Под столом, урча и огрызаясь, делили кости собаки...

Напротив брата Климента, слева от епископа, похрустывал куриным крылышком мэтр Джеронимо, изредка позволяя себе пригубить испанской малаги, и в его черных глазах, когда он поднимал их на преподобного брата, посверкивали насмешливые искорки. Брат Климент поджимал губы и молчал.

– У меня что-то не в порядке с одеждой, уважаемый мэтр?
– наконец не выдержал он.

– Что вы?
– изумился медик.
– Вы, как всегда, безукоризненны, брат Климент.

– В таком случае, быть может, вы поделитесь с нами причиной вашего великолепного настроения, мой ученейший господин?

– Я предвкушаю сегодня интересное зрелище, только и всего, - пожал плечами тосканец.

Епископ оживился.

– И в самом деле, сегодня нам предстоит казнь, а все благодаря трудам нашего дорогого брата Климента... Она исповедовалась сегодня поутру, друг мой?

– Да, Ваше Преосвященство. Но ничего интересного - сплошные уверения в невиновности...

– А разве тайна исповеди не обязательна для всех?
– наивно осведомился врач. Священники рассмеялись.

– Полноте, мой дорогой, - отмахнулся епископ.
– О чем вы? Какие могут быть обязательства по отношению к ведьме?

– Кстати, почему мне докладывают, что вы навещали арестованную сегодня ночью?
– небрежно полюбопытствовал вдруг брат Климент.
– Какие дела связывают вас с ведьмами, а, мэтр?..

–

Что?
– епископ всем телом повернулся к замявшемуся врачу.
– Это правда? Неужели брат Теодорих прав, и ваше искусство - от врага рода человеческого?

Итальянец проглотил комок, внезапно застрявший в горле.

– Я...
– начал он. Но что хотел ответить мэтр, осталось неизвестным. Беседу прервали.

– Монсеньор, к вам пожаловал его светлость граф Элчестер с супругой, - негромко вымолвил подошедший мажордом.
– Прикажете принять?

– Мы еще вернемся к нашему разговору, - коротко заметил Его Преосвященство.
– Зови!

Епископ и его советник оживились, а мэтр Джеронимо побледнел еще больше. Он сжал пальцы с такой силой, что серебряная ложка, не выдержав, погнулась. К счастью, внимание его сотрапезников было всецело поглощено приходом гостей.

"Надо же быть настолько наивными!" - забыв об опасности, угрожавшей ему самому, с горечью думал мэтр Джеронимо, глядя, как молодая чета входит в гулкую трапезную.

Оба в бело-голубом: на рыцаре изящное, отделанное серебром блио. Дама - в прекрасном воздушном платье; шелковая ткань, туго охватывающая овал лица, так чудесно подчеркивает белизну кожи, так привлекает внимание к сияющим синим глазам... Жемчужно-серая шапочка из тонкого бархата ничуть не затмевала этой мягкой, ненавязчивой красоты.

Медик немало удивился, глянув на девушку - впервые увидев ее, он вполне был уверен, что перед ним обычная крестьянка. Кто бы мог подумать, что она с таким изяществом носит шелка и бархат?

И кто бы мог подумать, что все эти драгоценные ткани и каменья - не более чем морок, созданный волшебницей?..

Епископ и брат Климент ошеломленно переглянулись.

– Мэтр, прошу вас, уступите место нашим гостям, пересядьте чуть дальше, - приказал Его Преосвященство.
– Все приборы сейчас поменяют.

Врач поднялся, выполняя приказ, а Фрэнсис, ни знаком не возразив, отодвинул стул, помогая сесть своей молодой жене. Таким образом, Милица оказалась между мужем и епископом, прямо напротив брата Климента.

– Я в восхищении, госпожа графиня, - улыбнулся епископ.
– И безмерно рад, что вы с вашим благородным супругом посетили нас. Надеюсь, вы останетесь до обеда? Он последует сразу после казни.

– Для нас большая честь приглашение Вашего Преосвященства, - склонил голову Фрэнсис, накладывая супруге жареной зайчатины под красным винным соусом: - Попробуйте, мадам графиня, это чрезвычайно вкусно...

Милица кивнула в знак согласия. Ее муж уверенно резал мясо на тарелке, пододвигая жене самые аппетитные кусочки.

– Вы путешествуете, граф?
– осведомился брат Климент.
– Что заставило вас покинуть родные места?

– Семейные обстоятельства, - кратко ответил молодой человек, давая понять, что дальнейшие вопросы на эту тему неуместны. Монах поджал губы и сочувствующе покивал головой.

– Говорят, вас видели в лагере Его Величества, под Нюрнбергом...

– Мне действительно приходилось там бывать, - пожал плечами юноша.