Чертоги Казад-Дума

Каэрия

Восьмилапые чудовища спускались с верхних веток деревьев, быстро перебирая длинными волосатыми ногами по широким стволам. Огромные надутые брюшки уродливых созданий сплошь покрывала густая жёсткая щетина. Бусинки чёрных глаз злобно сверкали на головках. Каждый размером с лошадь, пауки то и дело раскрывали свои челюсти, издавая неприятный, леденящий душу скрежет. Будто огромное чёрное племя злых духов, они приближались к гномам быстрой смертоносной лавиной. Торин, оглядывая явно голодных тварей, хладнокровно обдумывал план отступления. Восьмилапых было в разы больше, так что о равном бое речь идти не могла. В отсутствии храбрости Король своих соратников попрекнуть не мог, но жертвовать их жизнями во имя глупой победы над волосатыми

тварями не собирался.

— Что делать-то? — спросил Бифур, обхватывая обеими руками рукоять своего молота. Хмурящийся, он беспокойно поглядывал вверх. Торин, ступая назад, поминал про себя Гэндальфа. Серый Странник раз десять повторил при прощании одно единственно важное напутствие – с тропы сходить не стоит. Однако что делать в случае нападения многолапых тварей ничего не сказал.

Сглотнув, Король-под-Горой пару мгновений просто размышлял. Больше прочих Торина волновала мысль не столько о пауках как таковых, сколько о причине их внезапного появления. Ладно, никто не говорил, что Лихолесье – тихое, мирное место. Но с другой стороны, разве могли эти ужасные существа просто взять да появиться из ниоткуда? Всему в мире были свои причины. Однако нельзя сказать, что паучья орда могла подчиняться Азогу. Орки были кем угодно, но не повелителями этих странных, жестоких созданий. Поговаривали раньше, что гигантские пауки подчинялись Саурону, а до него – Морготу. После падения Властелина Колец редко можно было услышать россказни о восьмилапых чудовищах. Но вот они, вполне живые и реальные, как земля под ногами. Торину стало не по себе. Где-то в глубинах его смелой гномьей души ползали темные призраки едва уловимых сомнений. Пляшущие тени догадок касались разума и растворялись в потоке мыслей.

— Отходить вглубь леса, что еще? — раздумья Торина нарушил громкий голос Двалина. — Их тут так много, что можно преспокойненько забыть о возможности выиграть у тварей. И откуда они только взялись, а?

— Кто его знает, — Торин, глядя на племянников, покачал головой. — Да и неважно это. Отступаем…

Вся компания согласно двинулась прочь с тропы. Пауки, спрыгивающие с деревьев на густой лесной ковер, жадно поглядывали на несчастных храбрецов. Не кидаясь на тварей с воплями на устах, гномы лишь осторожно обходили широкие стволы деревьев, стараясь не провоцировать восьмилапых. Последние же, яростно пощелкивая ужасными челюстями, спешили окружить подгорных жителей. Торин, стараясь не терять благоразумия, холодным расчётливым взглядом окидывал лесные окрестности. Бежать, как казалось, было некуда. Однако стоять на месте никто не собирался. Не готовые так просто расставаться с жизнями, умельцы из Эребора без споров шли вперёд, прижавшись спинами друг к другу.

— Что же их так много, а? — тоненький голосок мистера Бэггинса раздался мышиным писком в тягучем воздухе Лихолесья. Торин, вздрогнув, косо глянул на пухленького хоббита. Полурослик, нервно облизывая губы, крепко сжимал в маленьких ручках острый эльфийский кинжал. Смельчак из Шира, казавшийся вначале никчёмным и пугливым попутчиком, теперь смело глядел в глаза мраку леса. Изрядно похудевший за время путешествия, Бильбо даже выглядел теперь более мужественно. Хмыкнув, Торин улыбнулся. — Как вообще пауки могли стать такими большими?

— Задайте другой вопрос, мистер Бэггинс, — Балин, шедший по правую руку от полурослика, прижимал к груди огромный стальной молот. Седовласый гном, словно бы совершенно не удивлённый появлению чудищ, ледяным взглядом сверлил особенно толстую восьмилапую тварь напротив себя. — Откуда эти гады взялись здесь? Такие пауки раньше, как говорят поверья, водились в крепостях Темных Властелинов. Никто точно не знает, когда впервые эти ядовитые монстры появились в Средиземье, но хочу Вас заверить – они никогда не были друзьями детям Эннората. Зло поселилось в этом лесу, и, как бы грустно это не звучало, зло великое, пусть и едва заметное пока.

—

Это Вы называете едва заметным, мистер Балин? — невозмутимо обратился к старшему Фили. Вытягивая вперёд длинное острие своего клинка, племянник улыбался во все тридцать два зуба. Торин, поджимая губы, позавидовал своим юным спутникам: вопреки сложности ситуации, присутствия духа они не теряли. — Любопытно узнать, а что тогда зло неприкрытое?

— Узнаешь, когда дойдём до Эребора, — вякнул кто-то из толпы, и все засмеялись. Молодой Король чувство юмора соратников оценил, но к общему веселью не присоединился. Один из маленьких и особенно наглых пауков приблизился к наследнику рода Дурина, выставив вперед длинные цепкие лапки. Чёрная волосатая тварь намеревалась атаковать. Оскалив зубы, Торин переступил с ноги на ногу. Конечно, можно было бы убить монстра. Но тогда следовало бы готовиться к яростной обороне: не настроенные на милые беседы, восьмилапые чудища только и ждали удобного момента для массовой атаки. Как ни крути, но на стороне клыкастых было не только количественное преимущество.

Поморщив нос, Торин лишь крепче вцепился в меч. Ставший до ужаса громким, паучий гомон заполнил собой всё вокруг и отдавался в ушах гулким биением трепещущего сердца. Не хотелось признавать, но было страшно. Сейчас как раз кстати бы пришлась помощь мага, которого молодой Король поминал про себя добрым словцом уже не в первый раз. Но, судя по всему, рассчитывать следовало только на собственные силы. А по сути – на быстроту собственных ног.

— Биться мы с ними если и будем, то явно не преуспеем, — сказал скорее себе, нежели кому-то еще, Торин. — Знаете что, ребятки. Берем пожитки и бежим через лес как можно скорее. Не хотелось бы стать чьим-то завтраком.

Развернувшись на месте, Торин пнул в сторону от себя назойливого паучка. Последний, издав жутковатый писк, пролетел вперёд и толстым брюшком врезался в дуб. Со стороны начали доноситься яростные крики паучьей братии, теперь уже без каких-либо дипломатических уловок бросавшейся на смелых путников. Кое-как отбиваясь от уродливых прядильщиков паутины, подгорные жители начали быстрыми перебежками продвигаться наискось к тропе, сквозь густые заросли колючих трав и кустарников. И, пожалуй, всё бы было ничего, если бы Бомбур не споткнулся о ветвь дерева и не задержал тем самым своих соратников.

Заметив, что компаньоны начали отставать (а значит – объявили войну восьмилапым противникам), Торин остановился. Оглядев поле боя, тихонечко выругался и присоединился к друзьям. Видя, как лихо орудует клинком маленький хоббит, гордый гном с легкой стыдливостью признал себя трусом. Показывать своих моральных дилемм Торин никому не показал, но с удвоенной яростью начал одаривать гадких тварей огненными ударами своего меча.

В какую-то секунду Король-под-Горой краем глаза заметил, как в темноте леса что-то засверкало. Ярко так, точно звёздочка в небе. Мимолётная вспышка света принудила юного наследника рода Дурина оглянуться и обратить взор свой к древесному частоколу. Намётанный взгляд скользнул по буреющему лесному ковру и остановился у огромной ели, что скрывала за собой маленькую, уже знакомую фигуру лихой наездницы из дома оборотня.

Улыбка коснулась губ гнома. Вместе с удивлением сердце поглотила радость. А после – беспокойство и непонимание. Не зная, что происходит и почему, Торин лишь продолжал свое маленькое сражение с пауками. Убив двух гигантских уродов, молодой наследник рода Дурина выпрямился и вновь глянул в сторону, где мелькнул абрис воспитанницы Беорна.

Тот огонек, что ярким лучом пронзил мрак лесной, играл на лезвии меча. Металлическая плоть оружия, что носила разбойница-девушка, была белой, как лунные слезы эльфийских богов. Пламенной стрелой мелькнувший в тенях, этот холодный огонёк разогнал грусть в душе Торина. И, пожалуй, воодушевил его, как порой бытовые мелочи воодушевляют людей на подвиги подобные чудесам.