Чертоги Казад-Дума

Каэрия

Странным все же казался мир. Такой тихий, привычный и жестокий порой, он, однако, оставался любимым и желанным. И даже темное с виду Лихолесье знающему взгляду приоткрывало свои красоты, по сути, девственно чистые и не омраченные злом.

Странным все же казался мир. Такой тихий, привычный и жестокий порой, он, однако, оставался любимым и желанным. И даже темное с виду Лихолесье знающему взгляду приоткрывало свои красоты, по сути, девственно чистые и не омраченные злом. Траин, сложив руки на груди, довольно улыбнулся, наслаждаясь прохладным ветерком. Хмурящееся с утра небо не проглядывалось сквозь плотную занавесь

древесных крон, но тепло воздуха ясно говорило, что наступивший день выдался солнечным.

Гном обратил свой взгляд к Анаэль. Эльфийка стояла в стороне, любовно поглаживая своего варга. Огромный волк, свирепый с виду, податливо подставлял под руки новой хозяйки свою уродливую клыкастую морду. В умных глазах зверя читалось неприкрытое удовольствие, и на какой-то странный миг старый Король даже забыл, что смотрит, по сути, не на щенка, но на кровожадного хищника. Странное зрелище заворожило Траина и несколько минут он остолбенело любовался златовласой эльфийкой, что нежно чесала за ушами у гигантского волка.

— Мои люди испытывают нестерпимый страх перед нею, — голос Азога прозвучал за спиной. Король-под-Горой, поморщившись, обернулся к бледному орку. Последний стоял рядом, хмурый, озлобленный, будто бы чего-то опасающийся. Так теперь не похожий на врага, гундабадский завоеватель косо пялил свои серые рыбьи глаза на Анаэль. Траин, с отвращением поморщив нос, вопросительно воззрился на давнего врага.

— Не удивительно, орк. Перед такими существами не грех и армии обратиться в бег. Как кажется мне, тут и Темный Властелин бы забился в самый дальний уголок Средиземья. Вызов бросить Миас все равно, что бросить вызов Валар. Проще подчиниться, чем воевать.

— Она мне не хозяин, гном, — Азог говорил на корявом вестроне. Бледный гундабадец старался произносить слова медленно и четко, и его упрямые попытки совладать с людской речью Траина позабавили. — Мой хозяин спит, выжидая своего часа. И вряд ли бы он бежал от этой странной бессмертной. Сдается мне, знаком он был с нею и ее друзьями. И, как кажется, другом был им.

— С великим сомнением я могу представить Саурона чьим-то другом, — зло прошипел Траин, не слишком желая продолжать странную беседу. Азог, судя по всему тоже недовольный вынужденным диалогом, оскалил кривые острые зубы.

— Как и я, гном. Властелин Колец не подчинялся никому, — завоевавший Морию орк резко качнул головой. — И, однако, девица эта внушает опаску. И ей подчиняемся мы, орки, не приемлющие чьей-то власти долго. Неужели считаешь, что такие, как она, просто взяли и появились в этом мире? Не верю.

Траин опустил взгляд к земле. Чуть поодаль сидела небольшая группа уруков, что-то бурно обсуждающая на своем корявом и грубом языке. Справа от них из стороны в сторону ходил хромой волчонок, которого сердобольный подгорный житель зачем-то решил подкормить день тому назад. Косо поглядывающий на гнома, молодой варг рычал и сверкал желтыми глазами, то ли желая опекуна своего разорвать, то ли попросить вновь о помощи. Траин, прищурившись, задумался.

Азог вряд ли бы обратился к своему заклятому врагу без причины. Весь путь, что армия проделала от Мглистых Гор до Лихолесья, гундабадский завоеватель молчал, предпочитая наблюдение действиям. И вот теперь, когда вся честная орчья компания ждала дальнейших приказов, властвующий над Казад-Думом урук вдруг решил поболтать. Траин, прикусив

нижнюю губу, вновь посмотрел на Анаэль. Вспомнил ее рассказы о сестре. Представил себе Ниар. Нахмурившись, обернулся к Азогу. Чувствуя горечь, решил, что практически продает душу. Сглотнув же, успокоил себя мыслями о Торине. Жизнь сына стоила всех страданий и невзгод, которые еще только предстояло пережить.

— Чего ты хочешь от меня, орк? — Траин поднял взгляд к Азогу. Последний, руки сложив за спиной, с ужасом в глазах смотрел на бессмертную дочь Моргота. — Зачем обращаешься ко мне, зная, что помощь я тебе не предоставлю?

— Тебе ведь свобода нужна, так, гном? — гундабадец, вздрогнув, поймал взгляд подгорного жителя. — Я могу тебе ее дать. Могу дать даже оружие и пару орков в защиту. И не думай, что я с удовольствием сделаю это – всей душой и сердцем я желаю тебе смерти, страшной и мучительной. Но в сравнении с испытываемым страхом, моя ненависть к тебе меркнет. Пытаясь понять, с кем имею дело, я с неудовольствием осознал собственную глупость. Однако ты знаешь больше…

Азог замолчал. Траин, наблюдая за орком, улыбался. Предложение казалось соблазнительным. Еще пару лет назад он бы без промедления согласился на сотрудничество, но теперь, проживший годы подле чародеев Ангбанда, гном предпочитал медленно обдумывать каждое принимаемое решение. Отказывать уруку Траин не желал, но заключить сделку был готов только на своих условиях. Поэтому, кашлянув, старый Король-под-Горой произнес:

— Продолжай говорить, Азог. Но помни – ты враг мне, как и я тебе. Не ожидай честности с моей стороны, а я не буду ожидать ее с твоей. Быть может тогда и договоримся о мире. А пока – продолжай говорить. Начало хорошее.

Начало хорошее. Пусть не идеальное, но хорошее. Осаа оглянулась, всматриваясь в силуэт маленькой эльфийки, что гнала своего коня через Лихолесье. Смелая и беспринципная, Нанивиэль могла в корне изменить сложившуюся ситуацию. Хмыкнув, гномка обернулась, отряхивая руки. В каком-то смысле, теперь Королева Эребора понимала, какой мудрой и правильной тактики придерживались дети Мелькора: не показывая лиц противникам, они лишь шептали тут и там сладкие слова, сталкивая лбами союзников, натравливая друг на друга друзей. Оставаясь в тени, они вершили историю Средиземья. Подобная стратегия во многом оправдывала себя. Наверное, именно поэтому Осаа и сама решила действовать так, как обычно действовала Ниар: исподтишка толкая людей к действиям, мать Торина надеялась как-то изменить расстановку сил в Эндоре. И даже если желанию этому не суждено было сбыться, Осаа всем сердцем желала убедить наследницу Барад-Дура прекратить борьбу за освобождение Мелькора. На кон была поставлена жизнь Торина, поэтому без всякой прихотливости мудрая гномка рассматривала любые возможные средства, которые бы могли помочь достигнуть поставленных целей.

Хмыкнув, гномка переступила через поваленное дерево. Нужно было поспешить к Ниар. Наследница трона Дор-Даэделота, вероятно, сейчас пряталась рядом с компанией гномов, наблюдая, изучая, выжидая. План старшей Миас был предельно ясен и прост. Однако Красная Колдунья не учитывала одной важной составляющей, которая, по мнению самой Осаа, являлась важнейшей частью последующих событий. Привыкшая побеждать, владычица Тангородрима не брала в расчет своих собственных эмоций.

Досадная ошибка.