Чертова дюжина
Шрифт:
Вся бригада собралась у забоя. Помогали лопатами, ломами. Бежали минуты, часы, подошло время обеда, положение же было прежним: бригада трудилась до десятого пота, а серый сверху обнаженный камень, как бы издеваясь над бессилием человека, поблескивал на солнце красными прожилками.
К обеду подошел Аполлон Иннокентьевич. Он внимательно обследовал камень и сказал:
– Бесполезный труд. Нужно взорвать.
И ребята стали готовить взрыв. Это было ново и увлекательно.
Под руководством Аполлона Иннокентьевича из опилок, древесного угля и селитры
С затаенным дыханием издалека наблюдали ребята за взрывом. Взрыв был не очень сильный, но он разворотил каменную глыбу на куски и образовал горы мелкого речника у забоя.
К вечеру погрузили первые тачки, и Мирошка, повернувшись к Вите, засмеялся.
– Чему? – спросил Витя товарища.
– Еще одной Америке.
– Не понимаю, – пожал плечами Витя.
Весело поблескивая глазами, Мирошка сказал:
– А почему бы нам ежедневно не устраивать такие картинки?
– Какие?
– Да взрывы-то.
– Но такие камни не каждый же день попадаются! – еще больше удивился Витя.
– Дурень! А нам с тобой разве камень надо? Нам песок золотоносный надо… Зачем кайлой руки мозолить, когда…
– Вот это здорово! – воскликнул Витя, перебивая Мирошку. – В самом деле, надо взрывать землю. Ведь это так просто!
В это время около бутарки послышался шум, громкие восклицания, смех. И Толя со Славой, гремя пустыми тачками, понеслись к забою.
– Ребята! – кричал на ходу Слава. – Еще одно открытие!
Мирошка и Витя шагнули навстречу товарищам.
– Землю взрывать надо! – продолжал Слава.
– Удивил тоже, – спокойно отозвался Мирошка. – Мы это час назад решили.
С того дня бригада «Чертова дюжина» начала в работе применять аммонал. В забое остался один Мирошка, Витя стал работать откатчиком.
Но добыча золота все же не повысилась. Другая беда теперь мешала работе всех приисковых бригад: появилось небывалое количество мошки. Она насмерть заедала телят, молодых козлят и овечек. Снизилась производительность труда. Работать становилось почти невозможно, сетки и перчатки не спасали от укусов мошки. Изъеденные в кровь лица покрывались гнойными, незаживающими ранами. Старики говорили, что такого количества гнуса никогда не бывало на Байкале.
Бригады главного стана имели электрическое освещение и стали работать в ночную смену.
Ожидаемого золотоносного пласта на участке «Чертовой дюжины» все еще не было, а время неумолимо подвигалось к сентябрю. Скоро нужно было ехать в Иркутск, учиться.
И вот Толя нашел выход из создавшегося положения. Он придумал, как ночь переделать в день.
Динамо
«Нет, это невозможно!» – сама себе сказала Дина, в сотый раз поворачиваясь на левый бок. Она полежала еще минуту, прислушиваясь к надоедливому звуку рубанка и возне за перегородкой. Но когда монотонный
В дверях она остановилась и оглядела комнату.
На столе горела керосиновая лампа. Сдвинув два табурета и положив на них большой деревянный предмет, Толя с увлечением строгал, пилил, колотил, не замечая времени.
Слава, Витя и Мирошка спали мертвым сном. Дина с завистью взглянула на них и неслышно подошла к Толе.
– Сам не спишь и другим не даешь, – с раздражением сказала она. – Ведь которую ночь… невозможно… – Она взглянула на Толину работу и замолчала, не окончив мысли.
– Что это? – воскликнула она, приближаясь к табуретам.
На них лежало ровное деревянное колесо с лопатками диаметром в полтора метра.
Толя с наслаждением выпрямил уставшую спину, снял очки и серьезно сказал:
– Это… колесо.
– Я вижу, что колесо. Но зачем оно?
– Это секрет.
– Опять секрет. У Мирошки секрет, у тебя секрет… Да что это такое? Или уж товарищам и доверять нельзя?
– Да не потому… – замялся Толя. – Готовое-то интереснее показать.
Дина обиженно пожала плечами.
– Шел бы хоть в столовую, а то шум на весь дом. – Она взглянула на него и заметила темные круги под глазами и осунувшиеся щеки. Таким он выглядел в трудные дни партизанщины. – Тебе тоже спать надо, – уже мягче сказала Дина, повернулась и хотела идти.
Но Толя остановил ее и сказал:
– Инженер из города динамку привез киловаттную. Я его просил. А вот это подливное колесо я спущу в воду и заставлю Безымянку крутить его. Понимаешь? А колесо динамку в действие приведет. У нас будет электричество, и тогда ночь мы переделаем в день и на мошку плевать будем. По пятьдесят ватт можно четырнадцать лампочек…
– Ничего не понимаю, – созналась Дина. – При чем тут колесо? Какие четырнадцать лампочек?
– Ну, колесо, как на мельницах… – пытался объяснить Толя. – Поняла?
– Поняла, – неуверенно сказала Дина. – А как же ты колесо с динамкой соединишь?
– Ремнем! Ну, вот видишь, ничего ты не поняла. Вот иди сюда, – подозвал он Дину к столу.
Она подошла и, по очереди поджимая озябшие ноги, смотрела, как Толя чертил на бумаге зубчатое колесо.
– Вот вал… Да нет, ты лучше на мое колесо сначала посмотри. – Он бросил бумагу и рукой показал на круглое отверстие в середине деревянного колеса, – здесь вал.
– Где? – удивилась Дина.
– Ну, будет вал… Какая ты… А на вал я надену деревянный шкив. Петр Сергеевич по шкиву динамки завтра мне подсчитает, какой шкив сюда нужен. А потом со шкива на шкив ремень переброшу. Поняла теперь?
– Поняла.
– Вот так. – Толя нарисовал на бумаге оба шкива и ремень.
Дина внимательно посмотрела на рисунок, хотя сразу поняла отлично все, что рассказал Толя.
Работа Толи настолько увлекла ее, что она забыла о сне, о зябнущих ногах и долго еще стояла около табуретов и смотрела, как Толя обстругивал вал.