Четверги мистера Дройда
Шрифт:
— Я думаю, что это будет для вас крайне необходимо. Кроме того, — холодно усмехнулся Крок, — вы еще не вышли отсюда.
— Хорошо, я согласен, — опустил голову заключенный и исподлобья злобно посмотрел да Крока.
Корнелиус медленно отворил дверь и, открыв ее, любезно предложил:
— Идите, надеюсь, вы еще на забыли дороги.
Заключенный выскочил в коридор и, захлопнув дверь, засмеялся:
— Попался, голубчик, попался!
И бросился в соседний коридор к телефону. Вызывая дежурного по
— Алло! Немедленно сюда дежурного, в камеру № 725. Заключенный буйствует.
И бросился наверх, чтобы скорее встретить дежурного.
Взбегая по лестнице, новый Корнелиус Крок наткнулся на лаборанта Грессера, который удивленно посмотрел на него.
— Мистер Корнелиус, что с вами?
— Идиот! — ответил Корнелиус и быстро прошел мимо.
Лаборант Грессер отшатнулся и с ненавистью посмотрел ему вслед: «Кажется, последнее происшествие совсем его свело с ума».
И махнув рукой, пошел в комнату стенографистки.
— Знаешь, нам надо уходить отсюда, и чем скорее, тем лучше. Корнелиус, кажется, совсем сошел с ума. Он теперь натворит такого, что волосы дыбом встанут.
— А что случилось? Ай, что это?..
Тревожные звонки запели по всем коридорам Карантина.
— Началось, — вскричал лаборант и выскочил в коридор.
Мимо него, нелепо размахивая руками, пробежал Крок с караульным начальником. Увидев Грессера, он закричал, не останавливаясь:
— Там, в камере 725, пациент сошел с ума. Скорее за нами!
Грессер бежал за ними и, наблюдая суетливые движения Корнелиуса, взволнованно думал о той каше, которую заварит этот безумный.
— Вот здесь… здесь… Осторожнее, — подпрыгивая от нетерпения, вскрикивал Крок.
Дежурный, привыкший ко всему и видевший всякие виды, не торопясь отыскивал ключ от камеры.
— Скорее… скорее! — торопил Крок.
— Сейчас, мистер Корнелиус, но, право, не стоит так волноваться из-за какого-то пациента.
«Вот поистине разумные слова», — подумал лаборант Грессер.
Дверь открылась. Все вскочили в камеру и, не видя перед собой никого, сейчас же попятились к дверям, боясь, что заключенный, прижавшись к стене у двери, бросится на них сзади. Обернулись, но и сзади никого не было.
— Здесь нет никого, мистер Крок, — недовольным тоном произнес караульный начальник.
— Но он только что был здесь.
Дежурный пожал плечами и вышел из камеры. За ним в полной растерянности вышел новый Корнелиус Крок.
«Так, — подумал лаборант Грессер, тревожно вглядываясь в Крока, — я знаю, где искать заключенного № 725. Конечно, это так. Но куда же он девал Корнелиуса?.. Надо сообщить Арчибальду Клуксу, забрать Герти и уноситъ ноги отсюда. Ну их к черту и с диссертацией, и с жалованьем, и с профессурой. Тут и сам в какую-нибудь камеру попадешь!»
Глава VI
ОТКРЫТИЕ
Несмотря на все принятые Комитетом человеческого спасения меры, чтобы ни одна заметка не проникла в прессу, ни один громкоговоритель не оповестил население о происшествии в Карантине, оно все-таки скоро стало достоянием всего города.
Из уст в уста передавались ошеломляющие известия.
— Большевики сбежали из Карантина. Чуть не задушили Крока.
— А что с ним? Жив?
— Жив, но сошел с ума.
— Отряд большевиков ворвался в Карантин, освободил всех заключенных. Крока увели с собой.
— И вовсе не увели, а подменили.
— И чего правительство смотрит!
— Все ото бабьи сплетни, просто Корнелиус Крок болен.
— Заболеешь, когда его чуть не убили.
— А где же большевики?
— Скрылись. Где-то здесь бродят.
На улицах собирались кучки людей и перешептывались, но расходились при виде полисмена или кого-нибудь с фашистским значком.
Было созвано экстренное заседание президиума Комитета человеческого спасения для выработки мер успокоения населения.
Решили произвести первый торжественный выпуск женщин для стеклянных домов, которые с недавнего времени были объявлены государственной монополией и находились в ведении особого ведомства — Комитета по насаждению нравственности среди населения.
Немедленно была разработана программа выпуска, и вечером всюду горели объявления:
«Государственный Центральный Стеклянный дом.
Новый выпуск — 25 — новый выпуск девушек.
Последние новинки в искусстве любви. Балет. Аукцион любви.
На открытие вход по пригласительным билетам».
Это вызвало сенсацию. Около Стеклянного дома толпились вечерами сотни любопытных, разглядывая через прозрачные стены комнаты, в которых шла суета, уборка и декорирование.
Шум толпы заглушали громкоговорители.
Время от времени передняя стена Стеклянного дома сразу потухала, и через мгновение освещалась какая-нибудь комната, в которой несколько женщин, одеваясь и раздеваясь, демонстрировали последний крик моды дамского белья и туалетов.
По бокам освещенной комнаты загорались рекламы, приглашающие приобрести все показываемые образцы.
Толпа громким гулом приветствовала появление каждой новой группы обнаженных женщин, громогласно обмениваясь мнениями о достоинствах телосложения живой рекламы.
Наконец настал день выпуска.
В двенадцать часов ночи Центральный Стеклянный дом сверкал в темноте улицы, как громадный аквариум, в котором вместо рыб плавали люди. Отовсюду к нему подлетали автомобили, экипажи, и густой толпой подходили приглашенные и любопытные.