Четверги мистера Дройда
Шрифт:
Он сделал несколько шагов вперед и остановился, попав в круг танцующего хоровода.
— Пустите, мне надо идти.
Но молча, как будто издеваясь над ним, перед ним мчались не лица, а маски нелепого типажа какого-то безумного режиссера из Голливуда.
— Пустите меня.
К Арчибальду приблизилось бледное лицо с широко открытыми, неподвижными зрачками глаз.
— Выкуп, на пару трубок.
— Выкуп.
— Выкуп.
И снова перед ошеломленным Арчибальдом завертелось бешеное кольцо тел. Откуда-то из угла загремел джаз-банд,
На мгновение Арчибальду стало страшно. Выхватив пятидолларовый билет, он закричал:
— Берите выкуп.
Но его голос тонул в шуме и пляске.
Кровь бросилась в голову, и Арчибальд бросился на пляшущую стенку, но она не расступилась, а, подавшись назад, продолжала бешеную пляску.
— Возьмите, — кричал он.
Но слова прилипали к языку и падали около, не достигая вертящегося круга. Выхватив револьвер, он выстрелил вверх.
Джаз-банд потух, и Арчибальду, отуманенному выкуренными трубками опиума, казалось, что на него валятся стены и отовсюду ползут люди с трубками в зубах. Ползут, а он в центре один; кругом каскадом водопада замерли, не падая, волны вздыбленных вверх людей, запечатленные рукой Рене Клера в безумном кадре остановки динамики.
А впереди была улыбка неизвестной женщины. Ее глаза фиксировали Арчибальда, и ее улыбка предназначалась ему, только ему одному.
Как пьяный, он шел к ней.
Подошел. Поклонился. В ушах раздался звон, глухой шум, в глазах закружились оранжевые и голубоватые круги, и он упал на пол.
— Это с непривычки, — сказал подошедший Ван Рооз и хлопнул в ладоши.
На этот сигнал подбежало два китайца, которые, поклонившись Ван Роозу, медленно подняли Арчибальда и вынесли его в следующую комнату.
— Готов? — спросил Крег.
Ван Рооз чуть склонил голову.
Крег, подхватив Катю, понесся в танце через залу к выходу.
Танцуя, пролетели вестибюль курильни и остановились у лестницы, подымавшейся вверх на улицу.
— Ты была бесподобна, Кетти.
К ним степенно подошел Тзень-Фу-Синь, поглаживая свою острую бороденку.
— Моя здесь.
Катя и Крег-Энгер переглянулись и весело расхохотались.
— Постой, — прошептал Энгер, — есть идея. Но, право, даже стыдно сказать, — сумасбродная… Но я почему-то снова чувствую себя молодым и даже способным на глупости.
— Ты опять за старое.
— Я все выполнил, что требовалось, я относительно свободен, — как бы оправдываясь, прошептал он.
— Но ведь последние дни…
— Вот именно, последние. Решено, Катя?
И, не ожидая ответа, он, быстро нагнувшись к Тзень-Фу-Синю, коротко рассказал свой план.
Катя с некоторой гордостью и волнением смотрела в его полное энергии лицо.
— Ну, Тзень-Фу-Синь, не увлекись, помни о деле.
— Моя помнит все.
И, кивнув головой, Тзень-Фу-Синь степенно вернулся в курильню.
— Итак, игра сделана, — улыбнулась Катя. — Я жду твоих
Глава XII
КОМНАТА НЕФРИТОВЫХ ДРАКОНОВ
Энгер вошел в зал.
Все курильщики извивались в опьяняющем хороводе ленсберри-скотта, опьяненные и музыкой джаз-банда, и черным дымом, колебавшимся под потолком.
Безумие струилось отовсюду, и Энгер почувствовал, как сразу отяжелела голова и как тело поддалось очарованию дикого динамического ритма.
Так бы и броситься в середину, разбрасывая всех в стороны, вскочить на тачанку и мчаться вихрем через все эти кабаки, через эти безумные города плоти, обжорства, шелка, разрывая бомбами животы, опавшие полушариями на толстые тумбы ног…
Провел рукой по лбу и улыбнулся. Протиснулся около стенки вглубь зала и, пораженный, остановился.
На скамейке, позади вихря танцующих, подняв руку вверх к оранжевому фонарю, стараясь перекричать музыку и шум танцующих, говорил речь Ян Спара.
Полы его сюртука развевались, хлопая по тонким жердям ног. Закинув голову вверх, он в непривычном возбуждении кричал какие-то слова, и Энгеру сначала показалось, что он проклинает танцующих, угрожая им адом, но, придвинувшись ближе, услышал:
— Истинно говорю вам, если не будете веселиться, как дети, не войдете в царствие божие. И потому вы все, танцующие, приближаетесь к царствию небесному. Я благословляю вас. Веселитесь, будьте, как дети.
Ян Спара не мог остановиться и говорил, все время повторяя почти одни и те же фразы.
— Новый Савонарола, — усмехнулся Энгер и, поймав за плечо проходившего мимо боя, сказал: — Проведи меня в комнату нефритовых драконов.
— Как, мистер? Ведь в эту комнату вносят только бесчувственных, а вы, мистер, еще неплохо себя чувствуете…
— Это не важно, там находится мой друг, а мне его нужно увести отсюда. — И Энгер сунул ему в руку доллар.
Бой, подбросив доллар вверх, ловко щелкнул по нему зубами и удовлетворенно сказал:
— Идемте, — и повел его мимо пляшущих, извивающихся тел.
Арчибальд, очнувшись, почувствовал сильную боль в голове и долго не мог сообразить, где он находится.
Кругом по стенам плыли нефритовые драконы, их глаза, зловеще поблескивавшие на мрачных стенах, протягивались по направлению к нему.
Арчибальд сел и прислонился спиной к стене.
Комната плыла, и драконы как будто жили на стенах и потолке. Он видел, как змеятся их кольца, и, казалось, слышал шуршание чешуи, и ему даже чудилось, что драконы приближаются к нему, ляская по полу когтями.
И в самом деле, в комнате слышался тихий лязг, и, оглянувшись, Арчибальд увидел, как к нему подползает какая-то фигура с длинным китайским ножом в руках. Арчибальд хотел вскочить, но сильная боль в голове и опьянение приковали его к месту; он вскочил, но стукнулся головой о стену и снова упал на прежнее место, потеряв сознание.