Четыреста килознаков
Шрифт:
— Давай немного попозже, — я была рада сменить тему, на которую сама же и выгребла. — Хочу в ванне поваляться.
— Валяй. Валяйся. Спинку потереть?
— Нет. Потому что это кончится каким-нибудь лютым порно, а иногда хочется просто отмокнуть.
— Ну окей, — включив посудомойку, Ник ушел в гостиную.
Отмокнуть? Ну да, но не только. Посмотреть в телефоне статистику за выходные, почитать комментарии и чаты. Ну и про новую книгу подумать. В ванне мне всегда хорошо думалось.
Нинка, где ты там? Вылезай! Работать будем.
Время теперь вело себя крайне загадочно.
Сначала мы встречались через день. Или шли куда-то вечером, или я сразу приезжала к нему домой. Оставалась на ночь, утром возвращалась к себе — работать. Мой выходной, разумеется, проводили вместе. А потом Лерина сестра нашла Алене квартиру, та переехала, и как-то само собой получилось, что мы с Ником стали видеться уже каждый день, за редким исключением, когда вечером у него или у меня были какие-то дела. Если утром он подрывался куда-то бегом, ночевали у него, если нет — у меня, чтобы подольше поваляться в постели.
Английские ученые провели дополнительные исследования о влиянии утреннего секса на настроение и трудоспособность одной отдельно взятой совы и пришли к выводу, что это оху… в общем, хорошо влияет. Сова просыпается, поет и становится готовой к труду и обороне. Хотя в процессе продирания глаз может и ворчать.
— Ник, ты нимфоман какой-то. Прям всех мальчиков моложе.
— У тебя было много мальчиков? — интересовался он, следуя протоптанным маршрутом к стратегически важным объектам.
— Нет, но…
— Я наверстываю упущенное. Да и вообще… пользуйся, пока есть возможность, женщина. Аденома простаты неизбежна, как и катаракта.
— Вот засада! — устройство уже начинало давать отклик. — Но говорят, тут круговая зависимость: чем больше секса, тем выше гормональный фон и тем позже мужчинский климакс.
— И женский тоже, кстати. Ну так что, ударим сексом по климаксу и бездорожью?
— Ой, ударим. Ковровой бомбардировкой, туды их в качель. Валяй, летчик, бомби в труху. Чтобы ни одной бездороги и ни одного климакса не осталось.
Вот так у нас по утрам и бывало — со стебом, вошедшим в традицию. Зато очень даже просыпательно. По вечерам — иначе, причем по-разному. В зависимости от настроения. Нежно и романтично. Жестко и грубо. Или так разнузданно, что покраснели бы и порноактеры. Нам даже не надо было специально подстраиваться друг под друга, это самое настроение выравнивалось, как вода в сообщающихся сосудах, прежде чем мы ложились в постель.
Да, так вот про время. Оно летело с сумасшедшей скоростью, но было настолько наполнено новыми эмоциями и впечатлениями, настолько сконцентрировано, что я оглядывалась назад и не могла поверить: неужели мы знакомы чуть больше двух месяцев? В них вместилось столько узнавания, что с кем-то другим на это, возможно, понадобились бы годы.
Иногда в мыслях проскальзывало извечное бабское: «Э-э-э, Зарецкий, а что дальше-то?», но я тут же себя одергивала.
Мы всего ничего вместе, чтобы строить какие-то планы на будущее.
И тут же удивлялась: да ладно! Недолго? А кажется, что уже давным-давно.
Бесячие бытовые привычки, разумеется, обнаружились. Нет, носки Ник не разбрасывал, «Пельмени» не смотрел, но зеркало
В общем, нормальный живой мужик. Его наверняка тоже многое бесило. Но как и меня — в фоновом режиме, не заостряя. В отличие от Алены, звереющей от немытой посуды, я уже понимала, что все это такие мелочи. И что взрослого человека не переделаешь. Или бери что отгрузили, или проваливай.
Гораздо сложнее оказалось привыкнуть к его резкости и безапелляционности. Чем больше времени мы проводили вместе, тем чаще я с этим сталкивалась. И вот тут уже приходилось на лету соображать, когда можно спорить, а когда лучше оперативно заткнуться и отползти в окоп. Ровно одного сеанса хватило, чтобы понять: хочешь мира — молчи о войне. В самом прямом смысле. Точно таким же был мой дед, для которого во всем, что касалось военной сферы, существовало только два мнения: его и неправильное.
Ну да, иногда мы шипели и кусались, не без того. Но так, лайтово. И недолго. Нормальная притирка и подгонка. И при этом я с каждым днем влюблялась в него все сильнее. И все отчетливее понимала: такого со мной никогда не было. И, скорее всего, никогда больше не будет. И если вдруг у нас по какой-то причине не сложится, я переживу это с трудом.
Ну а за рамками наших отношений все шло без особых потрясений. Как будто самое важное сосредоточилось на нас двоих. Алена благополучно сдала сессию, обустроилась на новом месте, завела котенка и начала встречаться с Сашей — другом Володи.
— А как же клин клином? — спросила я.
— Да нет, — пожала плечами Алена. — Это так… по-дружески.
— Мужчина и женщина не дружат, если нет интереса, — вспомнились слова Ника.
— Наверно, — она не стала спорить. — Ну и что? Это с женатым лучше не дружить. А так в чем проблема? Вылезет интерес из-под дружбы — ну и хорошо. Нет — ну и ладно.
И ведь хрен поспоришь же! Я и не стала.
Володя с Лерой еще в январе подали заявление во Дворец бракосочетаний на Фурштатской, аж на седьмое июля.
— Там на красивые даты запись чуть ли не за год, — пояснили в ответ на наше с Ником недоумение. — И подготовимся без спешки.
— Ну все, Ник, — поддела я потом, — не успеешь оглянуться, и притащат тебе внуков нянькать. Что за пиздец — трахаться с дедушкой! Мы так не договаривались!
— Ну это мы еще посмотрим, у кого раньше внуки появятся, — отбил он подачу. — Может, поспорим? На ящик пива?
Что касается моих литературных трудов, они тоже шли в штатном режиме. Аркаша зафиналил похождения Феликса и ушел в отпуск. Лайнер Эльвиры потихоньку подбирался к конечной точке круиза. Клотильда с рыцарем все еще спасали короля, потому что тот оказался зачарован и никого не помнил. На самом деле я так и не придумала причину его половой холодности по отношению к молодой жене, поэтому наматывала клубок приключений в надежде, что ответ выкатится как-нибудь сам собой.