Чинить живых
Шрифт:
На закате она вышла из поезда RER на станции Ля-Плен-Стад-де-Франс и направилась в противоположную сторону от стадиона, куда обычно тёк нескончаемый людской поток, особенно плотный в часы перед матчем; поток, сплочённый коллективной лихорадкой возбуждения и предположений об исходе предстоящей игры; заготовленные кричалки и оскорбления, дельфийский оракул. Безразличная к этому давящему массиву, вне масштаба, она повернулась спиной к громадному голому зданию, такому же несомненно-нелепому, как приземлившаяся ночью летающая тарелка; ускорила шаг в коротком туннеле, пролегающем под железнодорожным полотном; затем, вновь оказавшись на свежем воздухе, поднялась по авеню Стад-де-Франс, преодолела двести метров, миновала гладкие, белые, металлические, прозрачные фасады офисов общественных служб, банков, страховых обществ и других организаций и, подойдя к дому номер один, некоторое время покопалась в сумке; в конце концов она сняла перчатки, чтобы удобнее было рыться; вытряхнула всё содержимое на ледяной тротуар перед входом; опустилась на колени, не обращая внимания
Марта Каррар была невысокой дамой шестидесяти лет, плотной и кругленькой; каштановая шевелюра; солидный бюст; животик под светло-рыжим кардиганом, надетым в обтяжку прямо на голое тело; сферический зад в просторных шерстяных брюках каштанового цвета; и неожиданно тонкие ноги, оканчивающиеся маленькими ступнями в мокасинах на ровной подошве; Марта питалась чизбургерами и закусывала их никотиновой жвачкой; сейчас её правое ухо было красным и распухшим: она постоянно говорила по телефону, беспрестанно набирала самые разные номера — рабочий, мобильный, персональный: дзинь — соединение, и не стоило беспокоить её по пустякам; лучше было сделаться невидимым и онеметь, когда она звонила Тома справиться о положении дел: ну, что там? чего мы добились? Всё хорошо. О’кей, сказала она спокойно: отправь мне пэ-вэ [88] о смерти — я сверюсь с картотекой. Только что отослал его тебе по факсу и приложил досье «Кристалл» донора, заверил её Тома.
88
PV (Proces-verbal, фр.) — акт, протокол осмотра: французский юридический документ, описывающий суть конкретной ситуации и констатирующий определённые факты.
Марта завершила разговор и направилась к факсу, по лбу, прямо от носа, идёт вертикальная морщинка; очки в толстой оправе в виде цепи; губная помада, попавшая в ложбинки у уголков рта; дурманящий аромат духов и запах табака, въевшийся в воротник кардигана, — лист уже распечатан: акт о кончине Симона Лимбра, время смерти 18:36. Теперь ей надо было зайти в общий кабинет, где хранился государственный реестр граждан, отказавшихся стать донорами органов: именно благодаря этой картотеке не один десяток опрошенных могли быть уверены, что тела их после смерти не тронут, о чём свидетельствовал официальный документ.
Вернувшись к себе, Марта сообщила Тома, что всё нормально; затем она уставилась в монитор; открыла досье «Кристалл»; стала кликать по самым разным документам, составляющим его; пролистала общую информацию; остановилась на медицинской оценке каждого органа; просмотрела снимки, УЗИ, разные анализы; изучила их совокупность — и сразу же отметила относительно редкую группу крови Симона Лимбра (третья отрицательная). Исчерпывающее досье. Марта узаконила документ, присвоив ему идентификационный и регистрационный номера, гарантирующие анонимность донора: отныне имя Симона Лимбра больше не появится в той информации, которой Агентство будет обмениваться с клиниками. Процедура распределения трансплантатов началась. Печень, два лёгких, две почки. И одно сердце.
Стемнело. В конце проспекта засиял огнями стадион, превратившись в сияющую фасолину: в небе отразился сероватый ореол, который пронзали самолёты, летевшие куда-то воскресным вечером. Пришло время обратиться к тем, кто ждал, рассеявшись по обширным территориям страны, а порой и за её пределами; к очередникам, внесённым в списки на трансплантацию органов, которые каждое утро просыпались с единственной мыслью: сдвинулась ли их очередь? поднялись ли они ещё на одну строчку в листе ожидания? к людям, которые не могли планировать никакого будущего, чья жизнь ограничивалась состоянием их органов. Дамоклов меч, зависший над головой: такое трудно себе представить.
Их медицинские досье были собраны в электронной базе данных, к которой сейчас обратилась Марта; закинув в рот никотиновую таблетку и взглянув на часы, она вспомнила о том, что забыла отменить ужин, назначенный через два часа у её дочери и зятя; она не любила бывать у них, и эта мысль вдруг чётко оформилась: не люблю туда ходить, не люблю там мёрзнуть; трудно сказать, что рождало подобное ощущение у неё в душе: может быть, стены квартиры, выкрашенные чудесной белой казеиновой краской, заставляли Марту дрожать от холода; или отсутствие пепельницы и балкона, а также мяса, беспорядка, напряжения; или же малийские табуреты и средиземноморский дизайн; вегетарианские супы, которые подавали в мавританских пиалах; ароматизированные свечи «Срезанное сено», «Горящие дрова», «Дикая мята»; вышколенная пресыщенность тех, кто ложится спать
Запустив специальную программу, Марта Каррар загрузила в компьютер все медицинские данные, касающиеся сердца, лёгких, печени и почек Симона Лимбра, а затем активировала опцию сортировки списка пациентов, ожидающих очереди на трансплантацию: когда речь шла о подборе пары на пересадку печени и почек, результаты поиска получались особенно точными. После проверки индивидуальной совместимости донора и реципиента были отобраны определённые кандидатуры; теперь следовало соотнести возможную трансплантацию с географической реальностью и составить непростую картографию: расстояние между местами изъятия и подсадки органов необходимо покрыть за определённый, строго ограниченный срок, зависящий от срока жизнеспособности того или иного органа; здесь врач превращался в транспортного координатора, вынужденного рассчитать километры пути и минуты их преодоления, учесть расположение аэропортов, автострад и вокзалов, обеспечить авиацию и спецтранспорт, найти самых лучших пилотов и опытных шофёров; территориальный фактор вносил свои коррективы в подбор реципиентов.
Но прежде всего необходимо было отыскать донора и реципиента, совместимых по группе крови в системе а-бэ-ноль. [89] Пересадка сердца требовала совпадения группы и резус-фактора: у Симона Лимбра была третья отрицательная, что значительно сократило первоначальный список, насчитывающий около трёхсот очередников на пересадку; Марта быстрее застучала по клавиатуре, спеша разыскать реципиента: сейчас она работала «в угаре», забыв обо всём остальном. Затем она изучила совместимость тканей, руководствуясь системой HLA, [90] — также немаловажная деталь: HLA — биологическое удостоверение личности; антигены влияют на иммунный барьер, поэтому найти донора, чья HLA полностью совпадала бы с HLA реципиента, почти невозможно: чтобы трансплантат прижился в новом теле, чтобы избежать опасности отторжения, показатели HLA должны быть максимально сходны.
89
Номенклатура типа АВО, используемая для классификации четырёх основных групп крови человека. Предложена Карлом Ландштейнером (с 1900).
90
Human Leucocyte Antigens (англ.) — группа антигенов, в основном определяющих совместимость крови у человека.
Марта ввела в программу возраст Симона, чтобы в первую очередь активировать список реципиентов педиатрических отделений больниц. Затем она проверила, имеется ли подходящий по совместимости пациент, чьё состояние требует сверхсрочного вмешательства, — то есть тот, чья жизнь находится под угрозой и который может умереть с минуты на минуту: значит, именно его фамилия должна фигурировать в списке первой; Марта самым скрупулёзным образом соблюдала правила сложнейшего протокола, где каждый пункт был неразрывно связан с предыдущим и определял следующий. В случае же пересадки сердца требовалось учитывать не только кровяную и иммунную совместимости донора и реципиента, но также строение органа, его конституцию, его мышечную силу; значимыми становились такие критерии, как рост и вес; всё это суживало круг поиска: так, сердце крупного и сильного мужчины никогда не прижилось бы в теле ребёнка — и наоборот; что касается географии трансплантации, её определяли нематериальные параметры: момент остановки сердца в теле донора — и момент начала его работы в теле реципиента. Срок хранения сердца — четыре часа.
Поиск подходил к концу; Марта приблизила лицо к монитору; её глаза за стёклами очков казались ненормально большими, анаморфозными. [91] Внезапно пальцы, пожелтевшие от табака в области третьей фаланги, резко остановили курсор: сердце, наивысшая срочность; женщина, пятьдесят один год, группа крови третья отрицательная, рост метр семьдесят три, вес шестьдесят пять килограмм; госпиталь Питье-Сальпетриер, [92] отделение профессора Арфанга. Марта ещё несколько раз перечитала данные: она прекрасно понимала, что звонок, который намеревалась сделать, спровоцирует всеобщее ускорение на другом конце телефонного провода, — электрический мозговой импульс; энергетическая инъекция; иначе говоря, — надежда.
91
Анаморфоз — приём изобразительных искусств и кино. Заключается в том, что в результате оптического смещения форма, поначалу недоступная для восприятия, неожиданно складывается в ясный образ. — Примеч. ред.
92
La Pitie– Salpйtriиre — старинная больница в Париже, ранее богадельня; ныне университетский больничный комплекс, объединяющий группу клиник.