Чистый мозг. Что будет, если выгнать всех «тараканов» и влюбиться в мечты
Шрифт:
– Тем людям, кто решается развивать себя, что бы вы пожелали?
– Во-первых, надо признать это. Раньше я тоже думала, что развиваюсь как личность: читала умные книжки, ходила на разные тренинги, даже какие-то упражнения делала. Но понимала, что ничего не меняется. Все-таки надо индивидуально прорабатывать свои минусы, а это очень трудная работа. Поэтому искренне желаю всем, кто начал с вами работать, терпения и настойчивости. Потому что, если бы я сама их не проявила, – ушла бы, не стала бы работать с вами. Страшно подумать, что бы я натворила! Что тогда бы со мной было?! Это был бы ужас! Боюсь даже подумать, как все повернулось, если бы я отступила. Желаю терпения и настойчивости, не слушать свои сомнения, настаивать на своем: идти и идти. И не отступать, не смотреть и не слушать, что у тебя там внутри «зюкает», что это все зря, все бесполезно. Ни в коем случае не бросать, все равно проявлять терпение и настойчивость. Внутренний голос иногда очень подводит.
Сейчас есть человек, который весь в сомнениях, да и родственники всячески препятствуют работе. Работа шла очень трудная: депрессия с паническими атаками. Я ему говорю, что «кастрюлю» освободили, осталось теперь лишь «помыть» ее, то есть доработать последние штрихи, а у него неверие поднялось.
Неверие сопровождает все время. И меня оно сопровождало, неверие это. Даже с сеанса уходишь, с сессии, как вы говорите, и где-то в глубине это сомнение, неверие сидит все равно. Лишь когда ты проживаешь это, в какие-то моменты начинаешь понимать, что вот он, результат: тут ты по-другому подумала, тут ты по-другому ощутила, тут ты поступила не так, как всегда. А сомнения, особенно у людей в депрессивном состоянии с паническими атаками, будут почти до конца. Страшно даже подумать, что так будет всегда, что этому нет конца и края. Но по себе знаю, что конец есть. Только надо в это верить и кропотливо и терпеливо трудиться сначала изо дня в день, потом через день, а потом вас начнет «отпускать» на два, на три и больше дней. На сомнения внимания не надо обращать. Не верю, чтобы человек, который почистил свою «кастрюлю», не увидел бы результата. Результат есть, пусть будет к себе внимателен.
– Как дался вам сам психотерапевтический процесс?
– О, это не чаи распивать. Сразу скажу, это тяжелый процесс. Сколько я плакала, как мне было тяжело, вы же помните? Это нелегко – снова окунаться в негатив. Очень тяжело, я не выпускала носового платка из рук, а сколько ваших салфеток потратила. Это тяжело, но лучше это прожить вот тут, освободиться от негатива в вашем кресле, чтобы этот груз не довлел, не тащить его всю жизнь на себе. Чем больше плакала, прорабатывая негативные жизненные ситуации, тем больше понимала, что они уходят.
– Эти ситуации уходили полностью, больше не возвращались?
– Почему же? Ситуации иногда возвращались, но эмоции, чувства, ощущения и мысли уже были другие. Тема была другая. Ситуация одна и та же, но тема – в одном случае обида, а в другом гнев. Я всю эту нашу работу представляю в виде спирали. В самом начале меня брали сомнения, я думала, что хожу по кругу и в итоге возвращаюсь в ту же точку, от которой ушла. Потом стала понимать, что это не возврат в точку. Это я встала на один виток выше и с каждым витком становилась все выше и выше. Я стала понимать, что это не круг, а спираль…
– Да, ваша работа шла как у всех людей: с детством, с подростковым периодом, вокруг очень сильного, эмоционально значимого негативного события, благодаря которому вы приняли решения, а на их базе сформировалась программа поведения. Конечно, вы убедились, что были и другие ситуации, но это негативное событие оставило неизгладимый след в вашей жизни. Оно было вытеснено в подсознание и хранилось там в виде очага скрытого напряжения, который, проявляясь, притягивал к себе подобные ситуации.
– Да, вы мне это объясняли, и я понимала, почему вы начинаете с вопроса: что происходило за то время, пока я отсутствовала? Я помню этот вопрос: «Как вы прожили дни после нашей встречи?» Спрашивали, что я чувствовала и ощущала, какие эмоции переживала. Я замечала, что каждый раз мы работали с новым пластом, который поднимался. Мне было интересно: каждый раз, когда ехала к вам, задавала себе такой вопрос: что поднимется на этот раз? И когда же это закончится? Во время работы очень интересно реагировала соматика: то голова начинала болеть, то спина, то кол в груди, то ком в горле, то за сердце держалась. Тело реагировало сильно, особенно в самом начале нашей работы, когда мы прорабатывали тяжелые моменты. В конце сессии – я потом уже стала замечать, сначала не замечала – распрямлялись плечи, выпрямлялась спина. В итоге моя спина прямая, а раньше я ходила как вопросительный знак.
– Что мешало работать над своими минусами?
– Все. Жутко как не хотелось к вам ехать, всегда находилась какая-то причина: нет времени, нет денег, нет возможностей. Жутко жалко денег – «жаба душит». Это я сейчас понимаю, что, как вы говорите, срабатывает механизм психологической защиты. На самом деле развитие личности я воспринимаю как кардинальное изменение моей жизни. Представьте, что я медленно умирала, и чтобы выздороветь, необходимо было купить лекарство, которое спасло бы мою жизнь, а у меня нет денег. Что я тогда сделала бы? Я бы тогда продала все и спасла бы себя. А в начале нашей работы я думала: «На что я трачу деньги?! А вдруг это ерунда, вдруг не поможет?! Психолог просто разговаривает, и не видно пока никаких изменений».
– Как изменились отношения с сыном в результате нашей работы?
– Я думаю, что не только отношения поменялись, а я поменялась. Мой взгляд поменялся, но пока отношения оставляют желать лучшего. Почему-то такое ощущение, что все будет лучше и лучше. Есть такая уверенность. Почему? Да потому, что это ощутила на себе: мы тащим за собой все. И своим негативом я тащила за собой сына. Утащила так, что по-другому и не должно было быть. Когда я начала работать над собой, все это поднялось, и у него поднялось. Я все-таки хочу верить, что это к добру, уверена, что будет лучше. Потому что мое отношение… Даже не отношение, а мое понимание роли матери по отношению к сыну кардинально поменялось. Я теперь вижу, что я не так делаю, все было неправильно. Хотела как лучше, а получалось как всегда. Сейчас бы мою голову тогда – сын был бы совершенно другим человеком. У него все было бы по-другому. Страх за него заставлял напрягаться, решать все его вопросы, вторгаться в его пространство, думать за него, читать ему нотации, стараясь уберечь от дурных компаний. Очень хочу, чтобы он пришел к вам и проработал все свои проблемы, связанные с так называемым моим воспитанием. Психотерапию надо проходить вовремя, еще в молодом возрасте. Всех «тараканов» из головы надо убирать, потому что молодым создавать семью, рожать детей, воспитывать. А дети все берут от родителей. Я теперь прекрасно понимаю: все, что я делала и думала, что правильно, – навредило моему сыну. Все неправильно, а я воспитывала как умела, как нас воспитывали, да еще с теми программами поведения, которые заложены были с детства в моем «котелке». Дай бог, чтобы изменилось все к лучшему.
– Вы педагог, работаете в детском коллективе. Вы видите своих коллег?
– Я всю армию педагогов отправила бы к психологам, ей-богу. Я пытаюсь даже сейчас. Есть замечательный педагог, которую мы все уважаем. «Мать Тереза» мы ее называем. Я вижу, как тяжело человеку. Сколько раз я ей говорила, но что-то ей мешает прийти к вам. Я уже и визитку дала, потому что сейчас вижу, как она дочь тянет на аркане за собой. У нее такая жизнь… Они обе – просто за руку бери и иди, потому что так надо. Груз проблем, в жизни просвета нет. И человек страдает – онкология. Сейчас понимаю, что болезни даются не просто так, человек должен что-то осознать и поменять это в себе, может быть, даже отношение к себе, к миру, к ситуации. И у нее этого не было бы, если бы она пришла к вам вовремя. А всем педагогам, которые работают у нас, надо пройти психотерапию. Особенно тем, кто работает с детьми, потому что с детьми со своей «грязной кастрюлей» работать нельзя! Ни в коем случае, это я сейчас понимаю. Это большой вред и себе, потому что появляются проблемы с физиологией. Мы же все больные там, у нас появляются болячки, как на дрожжах, я это вижу. Мы же общаемся друг с другом, заболевания даже у молодых, ведь все это усугубляется состоянием психики. Напряжением. Педагогическая работа всегда требует напряжения, особенно у нас в школе. Дети сложные, и там нельзя работать в таком состоянии, в каком я была. Если бы не вы, не знаю, что со мною было бы. В этом году очень сложные в социальном плане дети, в мыслях я увольнялась каждый день, потому что работать было невозможно. Здоровье расшатывается очень сильно, потому что не умеешь себя вести. Психологически неправильно поступаешь, изводишь себя, от этого хуже тебе самой и, самое главное, ребенку хуже. Психологически неграмотно, неправильно, даже грязно, что ли. Надо со светлой душой к детям идти, а душу надо чистить, она грязна и больна у всех нас. И все неправильно, каждое слово, каждый шаг неправилен.
– Да, дети лишь отражают внутреннее состояние, в школе – педагогов, дома – родителей. Например, тревога на душе взрослых – это неконтролируемое поведение детей, а взрослые в ответ «взрываются» и сбрасывают свои эмоции на детей. Это общеизвестные истины, но как сделать, чтобы взрослый избавился от гнева, раздражительности, недовольства? Студенты-психологи на пятом курсе задают мне тот же вопрос: как сделать так, чтобы не злиться на детей, не орать, не бить их? Потом ведь жалеешь о содеянном, а уже ничего не вернешь. Но в момент гнева не можешь себя остановить, на автоматизме все получается. Чтобы избавиться от гневливости, надо найти очаг скрытого напряжения, проработать его и отпустить на индивидуальной психотерапии.
– Я на себе убедилась. Это действительно так, мы лишь сбрасываем эмоции, но лучше от этого не становится, только хуже. К гневу еще примешивается чувство вины, ведь мы-то знаем, что так непедагогично. Все говорят: «Мы в них вкладываем, мы в них вкладываем». Да мы не вкладываем, мы, наверное, еще больше их калечим. Их калечат в семье, потому что там беда сплошная. Они приезжают сюда – мы их тут добиваем психологически. А надо с открытой душой и с любовью к ним идти, по-другому нельзя.
– С радостью.