Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Трилогию прочитал я от начала до конца, позднее еще несколько раз перечитывал.
– Мама, "Кровь и пот" – интересная книга. – сказал я.
– Да ну, – пренебрежительно махнула рукой матушка. – Абдижамиль плохо написал про казахов.
– Ты же не читала…
– Не читала, – согласилась Ситок. – Но мне говорили… Абдижамиль написал, что казахи жили бедно.
Кто о чем, а вшивый о бане. Я не обратил внимания на то, как у
Нурпеисова описан быт рыбаков Арала. Роман о революции, гражданской
– "Кровь и пот" настоящая литература, роман мирового уровня.
Казакпайский подход матушки в оценке книги меня не удивил.
– Шкандай уровень Абдижамильде жок, – раздраженно спорила мама, -
Роман перевел московский еврей. Он поднял Абдижамиля…
Трилогию Нурпеисова перевел неизвестный мне Юрий Казаков. Ну и что? Абая кто только не переводил, на русском назидания и прочие откровения мыслителя еще больше обрастают казакпайством. Значит,
Казаков тут ни причем.
У Нурпеисова есть что переводить.
" Блуждающие звезды"
Зяма навещает нас часто, Фая приходит в институт от случая к случаю. За водкой ходим с Зямой в "стекляшку" на Муратбаева.
Продавцом в винно-водочном Люба Аржанова, жена зямкиного приятеля. В
Любе ничего выдающегося, но что-то заставляет приглядываться к ней.
"Теплая краюха"
16 июля 1978 года.
У подъезда на лавочке папа и мама.
– Балам, поздравляю. У тебя родилась дочь. – Отец расцеловал меня.
Дочка? Наперед загадывать не загадывал, но в тайне я ждал сына.
Вечером пришли Бекен Жумагалиевич и Балия Ермухановна. Отец Гау протянул мне вырезку из "Недели" со статьей Януша Корчака о воспитании детей.
Серик Бутбаев пригнал с завода женщин-маляров. Они в три часа побелили комнату к прибытию дочки.
Прошли сутки после возвращения Гау с ребенком из роддома и я позабыл, как несколько дней назад расстраивался рождением девочки.
Как с ней хорошо! Доктора покорила певица Дагмар Фридерик из
Фридрихштат паласа. Из-за него и прилипла к дочке кличка Дагмар.
"Сорочинская ярмарка"
Чем хороши сплетни? Тем, что помимо того, что они лучший повод к общению, они еще и подтверждаются.
– Прошел слух, будто Шевченко его зять. И когда все это случилось, его вызвал к себе Андропов. После допроса в КГБ у
Кулакова и остановилось сердце. – сказал отец.
– Не такой уж он и старый. Шестьдесят… Самый молодой член
Политбюро. – Нурлаха почесывал нос.
Заместитель Генерального секретаря ООН Шевченко попросил политическое убежище в США. Должность его в ООН равна посту замминистра иностранных дел. Секретарь ЦК КПСС Кулаков его тесть?
Или это утка?
То была утка.
Кто придет на место Кулакова?
Две недели назад папа побывал в Кокчетаве. Здешний первый секретарь Обкома партии Оразбек Куанышев
Валеру в люкс правительственного санатория в Боровом, организовал прогулочный вертолет. Встретился отец и с братом Абдулом. Дядя жил в частной развалюхе. Валера попросил Куанышева сделать квартиру брату.
Первый секретарь обещал выделить дяде двухкомнатную квартиру в новом доме к Новому году.
Первый секретарь Талды-Курганского Обкома партии Сакан Кусаинов тоже папин земляк. Несколько лет Кусаинов руководил Тургайской областью и помогал сыну дяди Абдула – Нурхану по службе, сделал его председателем Амангельдинского райисполкома.
Отец вернулся из Кокчетава удивленный: "Там меня уважают, дома – за человека не считают".
Папа вновь полетел в Кокчетав. Теперь уже со мной. Встречали
Нурлаха и Тулеген. Тулеген – родственник Кульшат, майор областной милиции. Он друг Сатыбалды. Последний написал книгу про его знаменитого по области предка. Как уже отмечалось, программа-минимум
"Деньги, почет, слава, квартира" сыном папиного учителя в основном выполнена. Кроме Госпремии Сатыбалды получил и звание народного писателя. С деньгами и квартирой у него тоже полный порядок. Что до той, кто по ночам слушала тезисы программы-минимум, то с ней
Сатыбалды развелся и женился на другой любительнице литературы.
Нурлахины заметки о денежном обращении время от времени выходили в "Казахстанской правде". Может поэтому, а может потому, что Нурлаха фантазер, но родичи Кульшат говорили: "А что Нурлану? Он же писатель".
– Слушай, какой ты писатель? – спросил я Нурлаху.
– Собираюсь написать книгу.
– И долго думаешь собираться?
– Вот сяду и напишу. Пока веду дневник.
"Сяду и напишу". Артист. Почему человека одолевают думы о писательстве? Лев Толстой писал, что всяк из нас преисполнен стяжания славы. Слава писателя тоже преходяща, но она намного притягательней известности ученого, артиста, передовика производства, она устойчивей. Почему, возможно, и вызывает уважение простых людей.
Почему Нурлахе нельзя помечтать о писательстве? Я ведь тоже когда-то хотел стать писателем. И тоже только ради того, чтобы удивить других. "Писать я не умею. – думал я, – Этому нельзя научиться. В науке, – здесь тоже не мешает признаться себе, – я, даже если защищу кандидатскую, мне суждено остаться рядовым пехотинцем. Что делать?".
Папа устроил меня в Дом отдыха на озере Щучьем и улетел домой.
…За день до отлета домой меня позвал дядя Абдул. Каждый видит то, что видит. Шеф сильно преувеличивал, говоря о том, как сильно похож дядя на нашего отца. Похож мало. Зато я узнал, почему Нурлаха трепло. Таких невозможных трепачей, как дядя Абдул я еще не встречал.