Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Глава 30
Забери Солнце со мной…
Всякому овощу свое время. Три года назад Фая раздобыла для меня на одну ночь "Мастера и Маргариту". Раздобыла после того, как я рассказал ей, как Саша Фиглин, сосед по каюте, потратился на валюту в Хельсинки из-за романа Булгакова.
За одну ночь мне не осилить книгу. "Мастера и Маргариту" прочитал за ночь Шеф. Прочитал и ничего не сказал.
Наутро я вернул книгу Фае. Она спросила: "Понравилось?".
– Ниче.
– Я тоже думаю, что ничего.
Впервые о романе я узнал из интервью Клаудии Кардинале
"Советскому
Кардинале о романе подзабылось, помню только, что рассказывала, будто долго находилась под впечатлением.
"Буран"
Тахави Ахтанов – директор книжной палаты и обещал взять отца к себе заместителем.
Умер Гали Орманов. Дядя Гали и все остальные Ормановы нам не родственники, но ближе, чем они в 40-х и начале 50-х у нас никого не было.
В августе скончался и Раха, муж Маркизы. Мамина подружка льет слезы в два ручья. Женщин не поймешь. Раха драл Маркизу как сидорову козу, а она зачернилась в скорби. Любовь штука непостижимая. Вполне могло случиться и так, что если бы Раха бил Маркизу посильнее, то она вообще бы не перенесла вдовьей доли.
Пока то да се, папа съездил в дом творчества "Переделкино".
– Знаешь, чем измеряют живые классики успех писателя? – спросил по возвращении из дома творчества отец.
– Чем?
– Количеством переводов на зарубежные языки. Встречают друг друга на аллейке и спрашивают: "На каких языках тебя за границей читают?".
В Переделкино отец ни с кем из живых классиков не познакомился.
Для переводчика из провинции они недоступны. Папа много беседовал с татарским прозаиком Баширом Гумеровым, журналистами Еленой Кононенко и Яном Островским. Они люди пожилые, особенно Кононенко. Имя революционерки и журналистки Елены Кононенко, говорил отец, до войны известно было всей стране. Ее и попросил папа дать имя для Дагмаренка.
Ян Исаакович Островский в свое время писал о цирковых артистах, работал несколько лет в "Литературной газете".
Два дня до отлета из Москвы папа жил в его квартире.
– Ян шустрый старик… С утра с ним мы бегали по магазинам. Если бы не он, я бы не привез домой пять килограммов индийского чая.
"Принцесса на горошине"
Несколько лет с мясом в Алма-Ате плохо. В магазинах очереди за тощаком по семьдесят копеек за кило. В магазинах для участников войны и персональных пенсионеров баранины полагается по два килограмма в неделю.
Мы не травоядные, вполне себе плотоядные и хотим мяса. Свинину казахи не жалуют. К свиным делам нас приобщает Доктор.
– После второго курса на целину ездили с нами казачата дятлы.
Можешь себе представить, отказывались от свиных окороков, – говорит, делая бутерброд с салом, Доктор. – Я х… к носу прикинул и говорю им: "Правильно, не ешьте свинину, а нае…йте сопли в рот".
Руфа рассказывал, что Шафик Чокиноввич в командировки всегда берет с собой кусок жирного казы.
– Хорошо ездить с академиком по командировкам. – говорит Руфа. Обком машину выделяет, везде все берем без очереди.
Два раза Руфа летал с директором в Целиноград. Вечерами в гостинице играл он в преферанс с Чокиным, Каспаковым. Играет в карты
Сюндюков безжалостно. Раза три не пожалел он и Чокина. Каспаков отчитывал
– Ты что делаешь? Разве можно обыгрывать директора?
– Интересно вы рассуждаете. Зачем тогда играть?. – удивился
Сюндюков.
Чокин на собрании к 60-летию Октябрьской революции рассказывал о голодном детстве.
– Казахи до революции жили плохо… Сами посудите… Утром – мясо, в обед – мясо, вечером опять мясо… Господи, боже мой! Куда это годится?
Актовый зал КазНИИ энергетики эстетически загоготал. Директор недоуменно посмотрел на товарищей в президиуме торжественного собрания, окинул взглядом впереди сидящих.
– Я что-то не так сказал?
Народ опять развеселился. Кто-то с заднего ряда крикнул: "Все так! Шафик Чокинович! Дальше рассказывайте!".
"Иду на грозу"
Руководитель группы лаборатории огнетехники Фанарин десять лет участвовал в полупромышленных испытаниях кивцэтной плавки. За что имеет несколько авторских свидетельств. Плавка КИВЦЭТ – кислородно-взвешенная, циклонно-электротермическая – осведомленными людьми расшифровалась еще и так: "Какой идиот выдумал эту технологию? Ответ: Цигода". В самом деле, предложил и разработал
КИВЦЭТ для плавки медного концентрата металлург Цигода. Плавка внедрена на Глубоковском металлургическом комбинате, год назад разработчиков выдвинули на Государственную премию СССР. По положению о госпремиях удостоенных должно быть не более двенадцати человек. От нашего института на премию претендовал Юра Фанарин. Все остальные места заняли командиры из института металлургии, ВНИИЦветмета, с
Глубоковского завода.
Юру из списка выбросили.
Фанарину под сорок. В работе копуша, по повадкам крестьянин, к водке равнодушен, любитель поболтать с нашим Руфой о политике, истории, евреях. О последних рассуждает почти как Умка, но со знанием предмета. В остальном – на уровне "мы не простаки".
Юра Чокину не сват, не брат, но из-за него Шафик Чокинович на
Президиуме Академии наук поднял бучу: "Если не оставите в списке
Фанарина, я обращусь в отдел науки ЦК КПСС". Шум вокруг кивцэта без того и так стоял – в списке на Госпремию не оказалось автора разработки – Цигоды. Изобретатель из Казахстана уехал, жил во Львове и оттуда слал в ЦК, в газеты копии авторских свидетельств, оттиски статей – доказательства того, что представленные кандидаты на премию кандидаты ни по каким признакам не причастны к КИВЦЭТу.
Цигоду не уговаривали замолчать, с ним поступили проще – на его жалобы никто не обращал внимания.
Ходили разговоры, что безобразие с Цигодой произошло из-за младшего брата Кунаева. Аскар Кунаев работал директором института металлургии и президентом республиканской Академии наук. Два года назад его провели в член-корреспонденты Союзной Академии и теперь, чтобы подкрепить его притязания на действительного члена Академии требовалась нечто более существенное, нежели статьи и монографии. По положению в академики АН СССР избираются ученые, обогатившие науку трудами не просто мирового значения, а, если не ошибаюсь, прорывного уровня. Далеко не все лауреаты Ленинской премии могли пробиться в действительные члены. В случае с младшим братом Кунаева годилась любая зацепка, достаточно для него и Госпремии.