Чосон. Последняя династия Кореи

Ен Су Пак

Была ли эта перемена благоприятной для подданных? Отчасти – да, ведь «оздоровленный» аппарат на первых порах работает лучше прежнего, но при наличии благоприятных условий вскоре снова поражается язвами коррупции и кумовства. Продолжение прежней экономической политики, суть которой заключалась в распространении действия Закона об эквиваленте по всей стране (за исключением приграничных северных провинций), способствовало прогрессу сельского хозяйства… Все бы и хорошо, только вот налог несколько раз увеличивался, поскольку военная реформа обходилась недешево. Поэтому к концу правления Хёджона в чосонской экономике вместо прогресса наблюдался регресс.

Учитывая, сколько раз его предшественнику приходилось бежать из столицы то от мятежников, то от маньчжуров,

Хёджон увеличил численность своих телохранителей до тысячи человек и столько же теперь стало в обновленном столичном гарнизоне. Разумеется, были укреплены и стены города. Цинские правители смотрели на все «шалости» чосонского вана сквозь пальцы, поскольку хорошо понимали, что, даже укрепившись, Чосон не сможет стать для них угрозой. Как известно, высшая мудрость заключается в том, чтобы обращать во благо любые обстоятельства.

В 1654 году, во время очередного обострения приграничного конфликта между Империей Цин и Русским царством [122] , сто пятьдесят чосонских стрелков сражались вместе с цинским войском в битве при Хутоне [123] и одержали победу. В 1658 году ван Хёджон отправил в помощь Цин уже двести шестьдесят солдат, имевших на вооружении не только мушкеты, но и пушки. Участие в боевых действиях показало возросшую мощь чосонской армии. С одной стороны, усилия вана не пропали понапрасну, а, с другой, больше ни в каких войнах чосонская армия участия не принимала, ее использовали только для подавления восстаний, а для подобных целей было бы достаточно и меньшей мощи. В сложившейся ситуации вану Хёджону можно было бы и не тратиться на военную реформу, но никто не мог предвидеть будущее?

122

Русско-цинский пограничный конфликт, о котором идет речь, представлял собой серию приграничных конфликтов в Приамурье, растянувшихся на тридцать лет – с 1649 по 1689 год. Конфликт начался с появлением в Приамурье русских «служилых людей», которые начали облагать данью местных жителей и строить укрепленные поселения. Завершением конфликта стало подписание Нерчинского мирного договора, по которому граница между Русским царством и Империей Цин была проведена по реке Аргуни и далее по Становому хребту к берегу Охотского моря (т. е. Россия лишалась Приамурья).

123

Ныне это округ Илань в провинции Хэйлунцзян, расположенной на северо-востоке КНР.

Примечательно, что участие корейцев в сражениях с русскими на стороне Цин, не сказалось на последующем развитии чосонско-российских отношений – Россия рассматривала Чосон как потенциального союзника.

Двукратное оказание военной поддержки способствовало улучшению отношений между Чосоном и империей Цин, а поражение минского правителя Юнли наглядно показало опрометчивость былых планов вана Хёджона. Однако внешнеполитической стабилизации сопутствовал внутренний экономический кризис, вызванный спадом сельскохозяйственного производства.

В целом, десятилетнее правление вана Хёджона можно скорее назвать неблагоприятным. Несмотря на то что традиционно его принято считать хорошим правителем, который заботился о подданных, продолжая дела Кванхэ-гуна и укреплял военную мощь Чосона, не нашедшей своего применения, в экономику страны ничего нового он привнести не смог.

Некоторые историки считают, что многовековое правление династии Ли было обусловлено чередованием плохих и хороших правителей. По их мнению, никогда дела Чосона не приходили в окончательный упадок, поскольку периоды регресса сменялись периодами прогресса.

Пришла пора обратить внимание и на личную жизнь вана Хёджона, который, насколько мы можем судить, не отличался особой любвеобильностью и не имел «роковых» фавориток. Известно о четырех женах Хёджона, старшей из которых была дама из рода Чан, выбранная в

жены наследнику престола его отцом. Брак был заключен в 1630 году, когда жениху шел двенадцатый год, а невесте исполнилось восемь. За время брака старшая жена, известная как Инсон-ванху, родила мужу семерых дочерей и троих сыновей, из которых выжил только второй, родившийся в 1641 году и получивший имя Ли Ён. Поскольку от других жен у Хёджона не было детей, кроме одной дочери, выбор наследника престола предопределила судьба.

Зная, какие страсти разыгрывались вокруг чосонского престола, мы можем только порадоваться за Ли Ёна, у которого не было конкурентов, ни «линейных», ни «боковых» – оба сына, рожденные Чо-гвиин, никак не могли претендовать на престол, а третий сын вана Инджо от Инёль-ванху Ли Ё не имел особого влияния при дворе и использовался братом-правителем в качестве посла при цинском дворе. Вдобавок, Ли Ё умер в 1658 году, на год раньше вана Хёджона. Сыновья Ли Ё также не имели возможности (да и желания) составлять конкуренцию своему двоюродному брату. Впрочем, один из потомков Ли Ё, правда в десятом поколении, все же взошел на престол – это двадцать шестой ван и первый император Коджон, от рождения носивший имя Ли Мёнбок.

Инсон-ванху показала себя достойной спутницей жизни правителя. Она внимательно и строго следила за порядком при дворе, но, при случае, могла проявить милость. По отношению к своей свекрови Инёль-ванху, Инсон-ванху постоянно демонстрировала уважение. Современники описывали ее внешность как «приятную», то есть приятную во всех отношениях, приятную и глазу, и сердцу. Быть «приятной» более ценно, чем быть «красивой», ведь красоте часто сопутствуют жестокость, злоба и коварство.

Пример, иллюстрирующий доброту Инсон-ванху, может показаться современным читателям надуманным и нереальным. Однако стоит помнить, что речь идет о традициях чосонского двора середины XVII века, а не о современной Корее.

Итак, однажды, наложница Хёджона Ан-бин прилюдно обратилась к своей дочери Сукнён-онджу на «ты» [124] . Титул «онджу», который носила дочь, стоял в иерархии выше материнского титула «бин». Таким образом, Ан-бин нарушила все приличия, унизив дочь вана на глазах окружающих (тот факт, что Сукнён-онджу являлась и ее дочерью, значения не имело, таковы были реалии того времени). Хёджон разгневался и хотел наказать Ан-бин. Разумеется, до отсечения головы по обвинению в государственной измене дело бы не дошло, но понижение в ранге и удаление от двора вполне могло иметь место. Однако Инсон-ванху уговорила мужа не превращать случайную оплошность в дерзкий выпад против достоинства дома Ли, и конфликт удалось урегулировать. Также известно, что Инсон-ванху посылала подарки Сукнён-онджу, чтобы та не чувствовала себя обделенной, когда ван Хёджон дарил подарки дочерям, рождённым Инсон-ванху. Подобная дискриминация собственных детей в наше время может показаться дикой, но давайте вспомним, что послужило поводом для свержения Кванхэ-гуна.

124

Если в русском языке существует всего два варианта обращения к собеседнику – «ты» и «вы», то в корейском языке их гораздо больше. В данном случае речь идет о местоимении второго лица «но» («ты»), которое допустимо для обращения родителей к детям (обычным, не королевских кровей), но во всех остальных случаях оно звучит грубовато, поскольку подчеркивает более высокий статус того, кто его употребляет.

Ван Хёджон скончался в июне 1659 года, не дожив совсем немного до своего сорокалетия. Началось все с фурункула на лице, но его вскрытие привело к сильному кровотечению, от которого ван и умер. Современные специалисты объясняют смерть Хёджона сочетанием двух обстоятельств: повреждение височной артерии, которое привело к сильному кровотечению, и сахарного диабета, итогом которого стал сепсис. Это всего лишь версия, хотя и выглядящая логично, а вот современники подозревали, что Хёджон был отравлен.