Что предназначено тебе… Книга первая

Соот'Хэссе Нэйса

Стефано пожал плечами, не вынимая рук из карманов, и отвернулся от неё.

Какое-то время царила тишина, а затем Джессика осторожно произнесла:

— Знаешь, а я сдаю комнатку… Может быть, тебе она нужна?

Стефано бросил на неё короткий взгляд.

— Да. Может быть и так.

— Так да или нет?

— Да.

— Отлично, — Джессика выдохнула с облегчением и посмотрела на часы, — знаешь, у меня ещё есть кое-какие дела… Приходи с вещами вот сюда, — она вынула из сумочки визитку и вложила ему в ладонь. — Всё, пока.

Джессика скрылась вдали, постукивая каблучками по мостовой. Стефано какое-то

время смотрел ей вслед, раздумывая о том, как понимать такой уход, но потом плюнул на всё и пошёл вперёд.

Он спустился к набережной и остановился на смотровой площадке, окружённой гранитным парапетом, с которой можно было видеть и город, и океан. Вид на Сартен со стороны моря многих, кто видел это место впервые, поражал. Стены домов, смотревших на побережье, выглядывали из-за зеленого окаймления маслиновых и цитрусовых рощ, а за пределами города, окружая его полукольцом, раскинулся веер близлежащих холмов и гор. Мрачная притягательность пронзала расположение его строений — две главные улицы Сартена пересекались на Ла Порта дель Соле, образуя четыре квартала. На каждом из углов площади возвышались дома, украшенные террасами, верандами и колоннами, которые представляли собой символы всех четырех. Независимо от следов бомбардировок, Сартен предлагал и своим постоянным обитателям, и туристам разнообразные удовольствия: пожалуй, основным считалась прогулка по древнему морскому бульвару — Брезза ди Маре. Каждый вечер бескрайне долгого лета высокородные бездельники спешили на прибрежные прогулки в свете луны и наслаждались запахами деревьев и цветов — или же ели мороженое и пили свежевыжатый сок, прогуливаясь под мелодии известных арий в исполнении городского оркестра. На тесных, поворачивающих под разными углами улочках, вдалеке от центральных проспектов и от Брезза ди Маре особнякам богатых донов приходилось тесниться по соседству с базарами, мастерскими ремесленников, складами и парой сотен обителей, угодных Ветрам.

Туристы не переставали дивиться обилию монахов и священников на улицах Сартена, хотя город этот с трудом можно было бы назвать более религиозным, чем Манахату или Альбион.

Зазвонил телефон, и в первые секунды Стефано подумал было, что это сон.

Трескучий звук дискового аппарата разорвал царивший на набережной уют.

Стефано медленно повернул голову и увидел прямо рядом с собой телефон-автомат, на который до сих пор внимания не обращал. Он оглянулся, но никого рядом не было — только он и стоял рядом с кабиной

Над набережной снова раздался трескучий звон.

Стефано, ощутив внезапную дрожь в ногах, подошел и снял трубку.

— Алло… — сказал он.

— Чао, детка. Ты по мне скучал?

Голос Доминико Таскони звучал насмешливо, но всё же Стефано легко его узнал.

Цепким взглядом он окинул побережье — вообще-то, людей вокруг было достаточно. Троица семинаристов академии Ветров в чёрных балахонах, стайка смешливых девушек, несколько пар… На мафиози, впрочем, не походил никто.

— Что тебе надо от меня?

— О, ты ещё не догадался? — голос в трубке стал приторно-сладким. — Я хочу оттрахать тебя. Порвать твой развратный зад. Чтобы ты молил и стонал, и надеялся, что это буду только я.

Стефано сглотнул, против воли обнаружив, как тяжелеет в штанах.

— Ты лишил меня жилья?

Доминико не стал

отвечать. Вместо этого он задал собственный вопрос.

— Ты получил моё письмо?

В памяти Стефано мгновенно всплыл чёрный цветок.

— Как это понимать?

— Ты, моя девочка, причинил мне боль. И теперь только ты можешь мне помочь.

На секунду в голове Стефано пронеслись извинения, но он тут же отогнал эту дурацкую мысль — даже если бы он смог произнести их вслух, вряд ли это могло помочь.

— Эта сладкая конфетка совсем не подходит тебе, — продолжал тем временем корсиканец, — ты не создан для семейной жизни.

— Чего ты хочешь от меня?! — повторил Стефано, чувствуя, что теряет терпение.

— Скажи, bambino, ты был у Торре дел Дьяволо?

Стефано невольно перевёл взгляд на ту оконечность гор, где возвышался среди песчаной долины высокий круглый утёс.

— Говорят, там очаровательное место, чтобы провести время вдвоём. Только ты и я. И никто не узнает, как ты подо мной стонал.

Член Стефано дёрнулся и уткнулся кончиком в ширинку штанов.

— Думаешь, я такой идиот? — спросил он. — Один мой знакомый уже съездил с корсами покататься по ночному городу. Пару недель назад мы нашли его скелет.

Доминико на некоторое время замолк, а затем сухо, как-то даже надтреснуто рассмеялся.

— Ну хорошо, — неожиданно для Стефано произнёс он, — есть идея получше. В «Ферназо Театре» будут давать «Сельскую честь». Не хочешь сходить посмотреть?

Теперь уже молчал Стефано. Конечно, соглашаться было рискованно. Но, и отказываясь, он рисковал. А он хотел выяснить, что Таскони собирается делать теперь — в конце концов, если домовладельцев в самом деле обработал он, то вряд ли это был конец. Слишком уж мелкая по меркам корсиканцев месть.

К тому же сердце его начинало стучать быстрее при одной только мысли о том, что он так близко подберётся к одному из донов. Он пока не знал, что подобная встреча может ему дать — но отказаться попросту не мог.

— Хорошо, — сдавленным голосом произнёс он, — это всё.

— Я всё время думаю о тебе…

— Я тоже, корсиканец. И держу наготове ствол… — рука Стефано машинально скользнула по бедру.

— Приятного вечера, малыш. Ах, да… — Доминико будто бы вспомнил о чём-то, — смотри, не заиграйся со своей птичкой — даже если тебе нужна мягкая кровать.

В трубке раздался гудок.

9

Квартира Джессики располагалась на пятом этаже многоквартирного дома и походила на номер в гостинице среднего звена. Мальчик-лифтёр проводил их на пятый этаж и, получив свои пятнадцать чентезимо*, оставил вдвоём.

Стены гостиной величиной восемнадцать на тридцать футов были отделаны панелями под вишнёвое дерево, вдоль которых стояла мебель в модном стиле Шерамона. Смотрелось помещение свежо, но довольно уютно. В углу у окна рядом с колыхавшимся кружевным тюлем стоял рояль, видимо, привезённый издалека. Придавали комнате известный шарм и другие изысканные вещи: люстра с газовыми рожками, аквариум со скаляриями, отполированные морские раковины причудливой формы и гипсовый купидон с корзиной цветов в руках. В распахнутые окна заглядывали, радуя взор, бугенвилии. Каштаны в лучах закатного солнца отбрасывали длинные тени на кирпичные тротуары.