Что предназначено тебе… Книга первая
Шрифт:
— Или ты будешь умирать по частям. Ты уже потерял дом — теперь ты потеряешь лицо. Потеряешь друзей. Потеряешь всё, во что верил, и всё, что было важно для тебя. Ты понял меня?
Даже сквозь шум крови в ушах Стефано расслышал эти слова, и в нём закипела злость.
Он повернул голову и выдохнул Доминико в лицо:
— Тебе так понравилось, когда мой член прочищал твой зад, корсиканец? — Стефано с усмешкой посмотрел на Таскони и отвёл его руку от себя. — Я сразу это понял, когда увидел тебя. Ты всегда мечтал, чтобы
Таскони дёрнулся. Лицо его исказилось злостью, но Стефано поймал его в ладони и, скользнув носом по щеке Доминико, приблизил губы к его уху.
— Попроси ещё и, может быть, я оттрахаю тебя, поганый корс.
Он сдавил зубами мочку уха** Доминико и дёрнул на себя, так что капо не смог сдержать болезненный вздох. Затем резко поднялся на ноги и стал протискиваться между рядами прочь.
* монета, в 1 лире 100 чентезимо
** укус за мочку уха — старинный итальянский обычай: «вызов принят»
10
Глядя на тонкого, как тростинка, Матео, сидевшего перед ним в белом теннисном костюме и рассказывавшего о нюансах обращения с мячами, Доминико потягивал из высокого треугольного бокала на тонкой ножке мартини и думал… Думал о том, почему этот коп так зацепил его.
Стефано был, безусловно, хорош — как породистый жеребец. Отхлестать его по вздымающимся бокам было бы более чем приятно.
Но было что-то ещё.
В тот вечер в опере Доминико не врал. Он в самом деле не любил слабаков. Но коп, хотя и стоял не на той стороне, явно не был слабаком.
Доминико то и дело вспоминал его горячие губы на собственном ухе, и мысли его были совсем не о том, о чём он должен был бы думать теперь. Собственно, мыслей не было вообще — был только зудящий напряжением член.
С улыбкой, крепко приклеившейся к лицу, он поднялся с кресла и, подняв Матео за талию в воздух, поставил его на пол, как куклу.
— Scusi bimbo*, мне нужно ещё поработать сегодня.
Матео обиженно моргнул.
— Простите, сеньор, у вас есть кто-то ещё?
— Всё может быть, — Доминико ловко развернул юношу и подтолкнул в спину, направляя к двери, не обращая внимания на осторожные намеки и явные попытки задержаться.
Работать не было никакой нужды — встреча с Антонио Джамонной, вторым человеком, из тех что должны были высказаться в пользу Доминико на выборах в Капитул, была назначена на вторник, и оставалось ещё три дня. Но Доминико хотел быть один — или, точнее, не совсем.
Закрыв дверь за спиной Матео, Доминико повернул ключ в замке и, проверив запор, взял в руки телефон. Немножко покатал трубку из ладони в ладонь, размышляя, не слишком ли спешит, а потом набрал номер, который Мариано доставил ему днём.
— Да.
— Buongiorno, мой сладкий! Как твои дела? — Доминико взял в свободную руку
Стефано заледенел. Доминико чувствовал этот холод даже сквозь кварталы, разделявшие их.
— Не звони сюда… — прошипел Стефано, очевидно, прикрывая трубку рукой.
— Куда же мне звонить тебе? В участок? Думаю, твой друг Габино нас не поймёт.
Стефано молчал. Доминико почти что слышал скрежет его зубов.
— Ты получил мой презент?
Стефано помолчал секунду. Затем на пределе слышимости Доминико почудилось шуршание листов — Стефано, очевидно, доставал из конверта фото, которое Доминико прислал ему на днях. Их совместный вечер в опере отпечатался неожиданно хорошо. Доминико даже обнаружил на фотографиях несколько моментов, которые сам припомнить не мог: например, как входя в зал, обнимал Стефано, а тот тянул руку, чтобы обнять его.
— Чего ты хочешь от меня? — ледяным голосом поинтересовался Стефано.
— Я ведь уже сказал.
— Я тоже уже сказал.
— Хочешь, чтобы такое же письмо получил твой шеф?
Стефано скрипнул зубами.
«Мой шеф идиот», — хотел ответить он, но, поразмыслив, промолчал — Доминико вполне мог записывать разговор.
— Я согласен на торг, — сжалился тем временем Таскони, — помнишь, я предлагал небольшую поездку в пустыню?
— Помню, — признался Стефано.
— Можешь не беспокоиться — ты вернёшься домой до двенадцати, малыш.
— До двенадцати?
— Да. Я хочу видеть тебя прямо сейчас.
Стефано посмотрел на часы.
— Так не пойдёт. У меня ещё есть дела.
— Только так. Автомобиль будет ждать тебя у подъезда через полчаса.
Доминико повесил трубку и снова посмотрел в окно, где в розоватой дымке проглядывал контур загадочного пика. Сам он уже успел там побывать. Но ему хотелось ещё.
На северо-западе от Сартена, в центре Le Vaste Pianure**, вблизи от поросшего пиниями невысокого хребта Монтане Нера взмывал в небо одинокий пик.
Видом своим он напоминал огромную башню замка со Старой Земли — или захватывающий дух своей величиной пень. Невероятным казалось и само его появление здесь — посреди бескрайней глади Степей, простиравшихся на мили и мили вокруг.
Преследовавшие дичь в тех местах аборигены рассказывали, что на вершине колоссального утёса живёт грозный дух, который иногда приходит в ярость и пытается уничтожить все живое. Тогда демон заходится в танце и лупит в тамтамы, громыхание которых созывает черно-фиолетовые тучи, закрывающие небо над землей. И когда становится темно, словно ночью, демон выхватывает огненные стрелы из своего колчана и швыряет их вниз, стараясь истребить всех, кто дышит. И только опасение, что вызванное им пламя сожжёт дотла его самого, вынуждает это исчадие преисподней закончить шаманские пляски.