Что сказал Бенедикто. Часть 2
Шрифт:
Вебер улыбался, прекрасно понимая, о чём Аланд говорит.
– Он поблагодарил второго за прекрасную медитацию и отругал первого за то, что тот весь вечер потратил на футбол.
– Именно, ты меня понял. Иди, не спрашивай, что тебе делать. Я отвечу: думать. И больше ничего.
– О футболе?
– Лучше о медитации, Вебер. Так что Карл был не прав, конфету от меня ты не заработал, хорошо, что не заработал тумака.
Телефон зазвонил опять.
– Так я могу идти?
– Убирайся.
Аланд взял
«Аландо, как тебя понимать?..»
Вебер всё-таки вышел.
«Аландо, как тебя понимать?» – повторил он, пытаясь понять, откуда он знает этот голос.
Абель стоял по-прежнему у окна, оглянувшись на Вебера, он театрально простёр руку к своим открытым дверям. На диване была подушка, одеяло, и простыня была идеально подоткнута.
– Кто это ему звонит, Фердинанд? – улыбнулся Вебер.
– Детям нельзя слушать на ночь страшные сказки. Это его смерть.
– Но Аланд же бессмертный.
– Триста лет не бессмертие, к тому же, уже триста! Или триста пятьдесят? Нужно всё-таки узнать его точную дату рождения, не пропустить бы юбилей. Да и на могильной плите такую надпись нельзя игнорировать – это будет место паломничества, можно сделать большие деньги, надо попросить Коха составить гороскоп событий, мою дату рождения он рассчитал до минуты.
– Кох занимается такой ерундой?
– А ты попробуй рассчитай.
– Да он наверняка знал, когда ты родился.
– Этого даже я не знал.
– Тогда откуда ты можешь знать, что он рассчитал правильно?
– Аланд подтвердил.
– А ему-то откуда знать?
Абель улыбнулся и опять стал серьёзен.
– Ладно, фенрих, я не скажу Аланду о твоих намёках, оставим как рабочую версию ту, что и была раньше: Аланд всегда всё знает. Хорошо?
– Да ну тебя, Фердинанд, у меня скоро короткое замыкание в мозгах случится.
– Возможно, дай свою дурную голову.
– Конечно, если речь о моей голове, то без устойчивых эпитетов не обойтись. А ты видел эту его смерть, что так настойчиво звонит ему в третьем часу ночи?
– Видел.
– И ты знаешь, о чём они говорят?
– Я не подслушиваю чужих разговоров, фенрих, в отличие от тебя.
– Я понял, Абель!.. Я вспомнил!.. Ему звонит эта карга из госпиталя!
– Значит, там опять сложный пациент, сейчас умчится, без него, видно, не обойтись, а он хотел провести вечер в спокойной беседе с учениками… Бедный Аландо.
– Почему она тоже его так назвала?
– Это его конспиративное имя – только для посвящённых, ты к ним не относишься. Ты подслушал, а это не считается, иди спать, болтун несносный.
– А ты посвящённый?
– Я?
– Аланд у тебя работал? А почему вызывают его, а не тебя?
– Он у меня работал, но уволен я.
– Ты? Опять ты юродствуешь, Фердинанд?
– Я прав. О!.. – Абель прислушался.
Дверь Аланда открылась, он вышел.
– Срочный пациент, господин генерал? – спросил Абель. – Я уж думал, вы и в самом деле не поедете.
Аланд не ответил, пошёл вниз.
– Фенрих, насчёт сна я не шучу, ляг, и чтоб до утра твои мозги астрал ничем не замутняли, – когда звук шагов Аланда стих, сказал Фердинанд. Вспомнив о «дурной голове», подержал ладони на висках Вебера и тоже ушел.
Вебер видел в окно, что Аланд сел в машину и уехал, потом к гаражу прошел Абель – и тоже исчез за воротами. Вебер подумал, что даже если Абель и в самом деле откуда-то мог быть уволен, то от срочного пациента ему, конечно, не удержаться. Вебер лёг и с наслаждением заснул.
Глава 32. Опущенное забрало
Утром Вебер вместо разминки, куда его не пустили, ушёл в зал и занялся упражнениями, потом он отправился на урок к Гейнцу, забыв, что с вечера от урока отказался. Гейнц об этом тоже не вспомнил. День пошёл спокойно. В Корпусе не было ни Аланда, ни Абеля, жизнь подчинялась общему распорядку.
Первым вернулся Абель, и не один, он вернулся с Анной-Марией. Они от машины шли и над чем-то смеялись, откровенно любуясь друг другом, держась за руки. Не то чтобы это было неприятно, но Вебера чем-то это насторожило.
– Привет, Рудольф, – махнул Абель рукой. – От чего отлыниваешь?
Веселье в его глазах граничило с дерзостью, Вебер отступил от него, Абель приобнял Анну-Марию, они пошли к столовой.
Вебер почувствовал, что к нему кто-то подошёл, увидел напряженного Гейнца.
– Ты что-нибудь понял?
Вебер промолчал.
– В зал идёшь? Приходи. Что с Абелем?
Вебер пожал плечами.
– По-моему, у него неприятности, он вчера сказал, что уволен из госпиталя. Может, решил отвлечься? Он с Анной-Марией.
– Видел, не слепой. Я его вызову, ладно, потом. Приходи в зал.
Когда они вышли с тренировки, Абель возвращался от ворот – теперь один, Гейнц сразу направился к нему.
– Я тебя вызываю, Абель!
Тот остановился. Вебер, Кох, Клемперер встали между ними.
– В сторону! – сказал Абель, всем пришлось отойти.
Вебер взглянул на Абеля и бросился на руку Гейнца. Удар пришёлся Веберу в грудь и отбросил его на другой конец плаца. Последнее, что он увидел перед ударом Гейнца, Абеля, вдруг резко побледневшего, словно какая-то внезапная боль парализовала его.