Чукотка
Шрифт:
Они шли к больнице, доктор бережно поддерживал Таграя под руку, говорил, заглядывая ему в лицо, и казалось, что более приятельских отношений, чем с этим чукотским юношей, у него никогда не бывало ни с кем.
Культбазовцы весь вечер находились под впечатлением шахматной игры.
– Нет, черт возьми, какая досада, что доктор вылез!
– с такими словами вошел Андрей Андреевич к директору школы.
– Единственно, чем это хорошо: с особым подъемом теперь будет лечить людей.
Андрей
– Ты знаешь, зачем я к тебе зашел?
– Трудно угадать твои мысли, - ответил директор.
– Я придумал... очень интересную вещь.
– Какую?
– Давай, я научу Таграя управлять самолетом. Он это с легкостью освоит.
– Летчика хочешь из него сделать?
– Да.
– Нет, Андрей Андреевич, это не пойдет. Ему школу надо окончить. А потом, мы совершенно не имеем никакого права рисковать первыми ростками национальной интеллигенции.
– То есть как это рисковать?
– А вдруг он угробится на самолете?
– На этот счет у меня есть мудрая народная поговорка. Своим бойцам я иногда говорю ее: вдруг и чирей не сядет! Не поговорка, а прямо диалектика. А потом, известно ли тебе, что процент гибели людей на железных дорогах больше, чем в авиации? По-твоему, его и на поезд нельзя посадить: а вдруг авария?
– Учиться же ему, Андрей Андреевич, надо. Школу нужно окончить.
– От школы я не намерен его отрывать. Я предлагаю без отрыва от производства. Накануне выходного дня буду за ним присылать нарту. Приедет он ко мне с ночевкой, а за пять минут до начала занятий будет доставлен в школу - как из пушки, при любых обстоятельствах.
Трудно было найти какой-нибудь веский довод против, и директор согласился.
В окно они увидели Таграя, проходящего по улице с Леной. Она что-то оживленно рассказывала ему.
– Таграй!
– крикнул директор в форточку.
– Зайди!
Таграй вбежал в комнату.
– Эх, Таграй, Таграй, что же ты доктору-то проиграл?
– встретил его Андрей Андреевич.
Таграй засмеялся.
– Мне Мария Федоровна сказала, что если я почаще ему буду проигрывать, он готов мне купить в подарок целую упряжку собак.
– Подумаешь, какое дело - собаки! Десять километров в час! Пусть он купит тебе самолет. Так и быть, для такой цели я ему продам один старенький, - шутя заметил Андрей Андреевич.
– Таграй, - сказал директор, - Андрей Андреевич придумал для тебя новое занятие.
– Какое занятие?
– Хочет научить тебя управлять самолетом.
– Меня? А разве можно?
– спросил Таграй с сияющим лицом.
– Если хочешь, могу научить, - сказал Андрей Андреевич.
– Очень хочу. Пожалуйста, научи! Только правду ли ты говоришь, Андрей Андрей?
–
– О-о! Я очень хочу летать. Я всегда смотрю на самолет и всегда думаю об этом. Один раз во сне даже видел, как я летал над тундрой.
– Значит, договорились? Руку, Таграй!..
– И Андрей Андреевич, звонко ударив по его руке, энергично затряс ее.
– По выходным дням будем учиться. Только условие, Таграй: не болтать. Учиться будем по секрету, чтобы никто и не знал, что ты учишься. Может быть, не научишься еще. Смеяться будут.
– Есть, товарищ Горин!
– радостно согласился Таграй.
– А теперь пойдем к доктору, поговорим насчет здоровья.
Доктор встретил их с распростертыми объятиями. Сегодня он вообще готов был обнять весь мир. Такой незначительный факт, как победа в шахматной игре, здесь, на далеком Севере, вырастал в грандиозное событие.
– В гости зашли, доктор. Да немного и о деле договорить, - сказал Андрей Андреевич, присаживаясь к столу.
– Пожалуйста, пожалуйста!
– кричал доктор.
– Думаю Таграя научить управлять самолетом.
– Чем, чем?
– насторожился доктор.
– Самолетом. Вот пришли узнать: может ли он летать по состоянию здоровья или нет?
Доктор порывисто встал со стула, заходил по комнате и резко сказал:
– Нет, не может!
Таграй испуганно посмотрел на доктора, перевел вопрошающие глаза на Андрея Андреевича и опять на доктора.
– Почему, доктор?
– удивился Андрей Андреевич.
– Я сказал: не может - и все!
– уже сердито заявил доктор.
– Доктор, вы же мне говорили, что я здоров?
– спросил Таграй.
– Для чего здоров, а для чего и нездоров. А вообще ты иди, немного погуляй. Иди, иди, Таграй. Нам одним нужно поговорить.
Недовольно оглядываясь, Таграй вышел.
– В чем дело, Модест Леонидович? Что он, действительно нездоров? Надо бы посмотреть, а вы выпроводили его.
– Незачем мне смотреть! Они у меня и так все как на ладони. Вот листы диспансеризации учеников.
– Ну, и что, он болен? Сердце не годится?
– Нет, не болен. Но ты, Андрей Андреевич, не дело задумал!
– Вот это замечательно, доктор! Давно бы на "ты" нужно перейти.
– Прошу прощенья. Это - сгоряча.
– Пожалуйста, пожалуйста! Мы с вами ведь давнишние приятели. Можно сказать, пионеры на Севере.
– Я смотрю, Андрей Андреевич, нечего вам делать на своей заставе. Вот вы и выдумываете всякую чертовню. Летчика ему захотелось сделать! Чтобы он напоролся где-нибудь на торос?
– Модест Леонидович, этот вопрос решен. Поглядите, пожалуйста, в листок Таграя.