Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Экран мигнул, сменяя картинку — вечерняя улица с броунизированной толпой пела и плясала.
— Авеню Эдинбурга, Глазго, Белфаста переполнены народом, люди танцуют под музыку волынок и машут флагами, редкие машины гудят, не переставая! — послышался оживленный голос спецкора. Затем показался и он сам, средних лет мужчина в джинсах, заправленных в унты, в пухлой «аляске», но без шапки. — Отовсюду доносятся крики «Виват, король!» и «Виват, Россия!», а в Эдинбургском замке сегодня чествовали советских моряков, разгромивших натовскую «Евроармаду». Более того, именно наши парни спасали экипажи кораблей «Дюк оф Эдинбург», «Тоннэр», «Шарль де Голль», брошенных верховным командованием.
На экране замелькала хроника: Иван, красавец-мужчина в парадном мундире, с достоинством кланяется благообразному монарху. Крупным планом — ромбическая звезда ордена на груди адмирала. Адмирала!
— И вовсе недаром девиз ордена звучит подобающе одержанной победе: «Никто не тронет меня безнаказанно!»
Смена кадра, в фокусе — дикторша.
— Сегодня, по договоренности с президентом СССР и премьер-министром Шотландии, в Эдинбург прибыл авианосец «Джек Даунинг», девятый по счету корабль класса «Нимиц», — сообщила она с милой улыбкой. — По предложению президента США Синтии Даунинг, на палубе авианосца, как на нейтральной территории, будет подписан мирный договор между Шотландией и Англией. Согласно этому документу, Англия признаёт Соединенное Королевство Шотландии и Северной Ирландии, и будет обязана выплатить солидную компенсацию за ущерб, нанесенный в ходе боевых действий. Договор подпишут короли Англии и Шотландии, а также премьер-министры обоих королевств — Дэвид Кэмерон и Алекс Сэлдон…
«Адекватно!» — подумал я, лениво поднимаясь и наливая себе чайку.
Инна меня постоянно воспитывает, убеждая пить простую воду, но доводы «зожников» на меня не действуют. Всё можно есть и пить, но — в меру! А уж чай лучше дуть крепкий, с сахаром… И, вообще, я чай не пью, а ем! Где мои пирожные?
В холодильнике завалялась всего одна «Картошка». Сойдет…
— Министр иностранных дел товарищ Квицинский посетил Бамако, где собрались представители всех республик, вошедших в Федерацию Сахель. Речь на саммите шла о конкретных проектах развития, прежде всего — о строительстве трансафриканского шоссе и железной дороги от Массауа в Эритрее, что на берегу Красного моря, до сенегальского Дакара, выходящего к Атлантике. Таким образом, контейнеры с товарами, произведенными в СССР, попадая в порт Массауа обычным путем, через проливы и Суэцкий канал, или через Иран, по международному транспортному коридору «Север — Юг», будут перегружаться на железнодорожные платформы и доставляться на берег океана быстрее, чем по Средиземному морю. Для Сахеля же обе дороги означают крепкую связь всех регионов федерации и воистину взрывной рост экономики…
«Адекватно!» — повторил я, благодушествуя.
А ведь все эти великие перемены пошли с моего слабенького тычка… И Федерация Сахель, и Восточная Федерация, удержавшая от развала Сомали, и САДР… А Соединенные Штаты Южной Африки? А Никарагуа, наживающая миллиарды на трансокеанском канале? А Куба, занявшая восьмое место в мире по выплавке стали?
«А… А… — недовольно поморщился я. — Разакался…»
Хотя, почему? И чего тут скромничать? Именно с меня, с моего микроскопического воздействия, началось изменение реальности в «Альфе». А Объединенную Республику Ирака и Аравии ты забыл? Или мирный, в общем-то, Израиль, раскинувшийся от Суэца до Литани? А Иордания, приросшая Хиджазом? А сохраненная в единстве
А если ГДР и ФРГ договорятся, и на карте Европы появится великий, могучий — социалистический! — Германский Союз?
«Адекватно, Миха!» — ухмыльнулся я.
Там же, позже
Радиофон помалкивал, и я чуток расслабился. А что? Елка в холле стоит, наряженная, с красной звездой на макушке. Правда, новогодний стол накрывать особо нечем, но не царское это дело — пиры готовить… Главное, что «Наполеон» возлежит на подоконнике, пропитывается…
Мы с девчонками так и не договорились, где будем провожать уходящий год и встречать новый. Что-то темнят «грации»…
Судя по загадочному виду Леи, она в курсе, но будет молчать, как партизан. Ладно, надеюсь, мне позвонят и сообщат, куда ехать. А не позвонят — и не надо, хоть отдохну от дружного женского коллектива…
Старенький «ВЭФ» коварно тренькнул. Звонила Елена фон Ливен.
— Алё? — ухмыльнулся я. — С наступающим, ваше сиятельство!
— И тебя, ваше величество! — энергично толкнулся женский голос. — Или как там величали султанов?
— Ах, княгиня…
— Прости, прости, не могла удержаться! — забился колокольчиком смех. — Миша, твои жёны… э-э… я хотела сказать — женщины, не звонили еще?
— Молчат, — буркнул я.
— Ну, не обижа-айся! Я, может, из зависти ехидничаю!
— Ага, так я и поверил.
Трубка хихикнула, и тон упал до серьезного:
— Миша, часов в шесть-семь вечера подъезжай к Институту Времени, мы все собираемся здесь…
— Все — это кто? — осведомился я, чуя подступающий холодок.
— Все — это все! Твои… женщины, и Юля с Антоном, и Васёнок с Маришей, и Настя… К вечеру должен пожаловать ее адмирал! Светлана со своим Юриком будут, Динавицеры, Киврин с Наташей, Корнеев с Ядзей… Марина Исаева, Тата Ивернева, Лена Браилова, Рустам… Обещали быть Олег с Рутой и малолетним Натаном — бабушкам они не доверяют… Короче, я созвала Приорат Ностромо, за исключением Лидии Васильевны. Подумала тут, и решила, что раскрывать тайну твоей личности ей — не лучшая идея…
Меня будто проморозило, но я сумел разжать сцепленные зубы:
— За маму — спасибо… — и, охваченный порывом малодушия, заныл: — А может, не надо, княгинюшка? Я больше не буду!
— Нет… — фыркнула фон Ливен, и настояла: — Надо, Миша, надо!
Глава 14
Среда, 31 декабря. Вечер
Ново-Щелково, проспект Козырева
До полуночи оставалось меньше двух часов, и машины заполонили проспект, учинив редкое для наших мест явление — «пробку». Старшие и младшие научные сотрудники ринулись по гостям, а то и по магазинам, торопясь выхватить забытый в суматохе хлеб или огурцы, а то и (стыдно, товарищи!) шампанское в универсаме «Центральный».
Да что там «Soviet sparkling»! Я лично видел за окном «Волги» поспешавших граждан с елками под мышкой!
Ближе к ОНЦ густой поток автомобилей поредел, и мне удалось прорваться к институтской стоянке, кое-как втиснув машину между кивринской «Шкодой» и Наташкиным джипом.
— Позаставили всё…
Зажужжали подворачиваемые зеркала, и я, кряхтя, бочком, вылез.
Стеклянная вогнутая стена, разграфленная на этажи, отражала лунное сияние, словно мутное черное зеркало, и лишь высокие окна актового зала светились яркой желтизной, выдавая людское присутствие.