Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

Большаков Валерий Петрович

— Боюсь, мой костюм не совсем подходит для визитов…

— Да мы по-домашнему, в дезабилье! Чайку попьем, поболтаем…

— А с меня тогда что? — взбодрился Гарин.

— А я у тебя вчера бутылку тоника видела…- затянула девушка.

— «Швепс»?

— Ага! У нас еще «Чинзано» осталось немного, с прошлого раза, а мы его чистым не пьем — с тоником вкуснее.

— Принесу обязательно, — твердо пообещал Миша.

— Так пойдем!

— Сейчас? — замешкался Гарин.

— А чего ждать? — рассмеялась Натали. — Время идет, молодость проходит!

Мишино лицо замаслилось улыбкой.

—

Ну, вам… м-м… тебе еще рано об этом сокрушаться.

— Ты умеешь говорить комплименты, — сладко улыбнулась девушка.

— Комплимент — это, когда восхищаешься стройностью толстушки, — парировал мужчина. — Мне куда приятней говорить правду. Скажешь красивой девушке, что она хороша — и самому приятно, и красавишне. Сейчас, я захвачу тоник…

Выудив пластиковую бутылку из холодильника, Миша вышел вслед за Наталишкой, и девушка улыбнулась, четко представляя, куда именно направлен мужской взгляд. А сейчас Миша спросит… Просто так, лишь бы отвлечься…

— Как Лена? — долетел вопрос из-за спины.

— А всё уже! — оживилась «Томина», чувствуя себя, как на сцене. — Горло не болит, и вообще… Только синяки не сошли еще.

— Это скоро пройдет.

— Ага! — Натали пропустила соседа в прихожую, и крикнула:

— Ленка, мы пришли!

Немножко нервничая, она огляделась. Вроде всё чистенько… И обстановка — в простеньком стиле, памятном Мише. Цветок на подоконнике… Картина на стене… Оригинальный половичок…

Голоногая Лея вышла в туго затянутом халатике, улыбнулась обворожительно, как она умела, и отобрала «Швепс» у Миши.

— Прошу к столу! Сегодня мы будем праздновать… — «Рожкова» взяла паузу, тут же напуская таинственности: — Ну-у… Наташка в курсе, а тебе я потом скажу.

— Заинтригован, — обронил Гарин.

Стол был накрыт по-студенчески, чтобы не выбиваться за рамки «легенды» — девчонки выставили румяную шарлотку с утонувшими под корочкой дольками яблок, нарезали хлебца, колбаски, сырку, даже на ветчинку разорились. И еще баночку корнишонов откупорили.

— Чем богаты! — пропела Наталишка, торжественно выставляя на стол ополовиненный сосуд с цветастой наклейкой «Cinzano». — Твой ход, Миша.

Мужчина согласно кивнул, и разлил вермут по рюмкам — все три представляли разные сервизы.

— Вот в наше время… — проговорил он с усмешечкой, подражая аксакалам, оккупирующим лавочку у подъезда. — В восемьдесят втором я такую бутылку случайно купил — ресторан торговал навынос.

— И почем? — заинтересованно спросила Лея.

— Девять рублей за литровую.

— Ты скучаешь по тем временам?

Миша пристально посмотрел на «Рожкову», и Наталишка занервничала.

— Скучаю?.. — протянул Гарин, раздумывая. — Дело не в ностальгии, Леночка. Понимаешь, я родился и вырос в великой стране, и когда всякие лишенцы развалили ее, я будто стал эмигрантом против своей воли. Человеком без родины! Российская Федерация — это сильно обгрызенный Советский Союз, в котором почти не осталось ничего советского. У меня отняли очень и очень многое — красный пионерский галстук и комсомольский значок, Ленинград и Калинин, обращение «товарищ» и уставную фразу «Служу Советскому Союзу!», милицию и КГБ… Да что толку перечислять? Мне стало очень неуютно, некомфортно, когда враги народа развалили СССР, и такое состояние

держится во мне до сих пор. Я не успокоюсь, пока эта страна снова не станет Союзом — Российским или Евразийским, не суть важно.

— А я читала, что в СССР был тотальный дефицит, — осторожно вступила Натали, — и что не разрешалось просто, вот так вот, взять, и выехать за границу…

— Верно, — кивком согласился Миша. — Как правда и то, что Советскому Союзу изо всех сил мешали расти, всё время вели войну против нас, да и внутри СССР хватало вражья, начиная с пленумов ЦК КПСС и кончая посиделками творческой интеллигенции. Слишком много было наделано глупостей, допущено ошибок… Вместо того, чтобы реально развивать строй, увлекались софистикой — то у нас «р а звитый» был социализм, то развит о й'. Ой, да ну их всех!

— А давайте выпьем за СССР! — предложила Лея, точно по тексту, выверенным самим Мигелом.

— Не чокаясь? — криво усмехнулся Гарин.

— Чокаясь, чокаясь! Наливай.

Миша плеснул в рюмки тоник, щедро разбавив вино.

— Ну, поехали! — произнес он универсальный тост.

Рюмки клацнули, озвучивая единодушие. Хорошо пошло!

Так втроем и уговорили бутылочку. Лея разрумянилась, глазищи у нее заблестели, да Наталишка и сама чувствовала, как горят щеки. И причиной тому был не только хмель, но и Мишино влечение. Девица-паранорм ощущала его остро, смакуя каждую секунду приятного волнения… и абсолютно не желая признаваться, что они — родня!

Хозяйки и гость болтали обо всем и ни о чем, живя ощущениями, как во всякой молодежной компании, а пока грелся старый, чуток мятый чайник, «Рожкова» объявила танцы.

— Я сама, я сама! — заспешила Наталишка, и осторожно, держась пальчиками за края, вынула из конверта грампластинку.

Торжественно водрузила «винил» на вертушку, бережно опустила звукосниматель…

Легчайшее шипение с потрескиванием донеслось из динамиков, а потом сочно, чувственно зазвучал саксофон, выдувая нечто плавное и завораживающее.

А хитрая Лея не стала дожидаться, пока ее пригласят — сама прижалась к «Мише», бессовестная, положила ему руки на плечи, а бюст-то у нее ого-го какой! Вон, Гарин сам притянул бесстыдницу за талию… Конечно…

«Ничего… — мстительно подумала Наталишка. — Я станцую с ним после „хронодиверсии“! А Лею и близко не подпущу!»

Она с удовольствием наблюдала за Мишей, хмурившим лоб. Наверное, чувствовал в партнерше не простую симпатию, а любовь! И растерялся, бедненький…

— Тебя что-то беспокоит. — Гарин легонько притянул Лею к себе. — Что? Ты боишься Грицая? Не надо его бояться. Если до него еще не дошло, я проведу с ним воспитательную работу!

Девушка вздохнула, словно испытывая затруднение.

— Я не боюсь. Просто…

— Расскажи ему. Пора, — подала голос Наталишка. Она сидела на стуле, и развлекалась тем, что болтала ногами, стараясь удержать шлепанцы на кончиках пальцев.

— Боюсь…

— Чистосердечное признание облегчит твою вину, — бодро пошутил Гарин.

— В общем… — промямлила «Рожкова», рассеянно поглаживая Мишины плечи. — Понимаешь…

— Мы из будущего! — решительно заявила «Томина», поджимая ноги. — Обе! Нас специально заслали в это время, чтобы встретиться с тобой.