Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

Большаков Валерий Петрович

— Ну, конечно! — проворковала девушка, жалостливо гладя крепкую мужскую руку. Левую.

За правую взялась Лея.

— Знаешь, — заговорила она тихонько и доверчиво, — мы однажды сидели втроем — я, папа и мама. Это было буквально два месяца назад, как раз перед моей командировкой сюда, в «Гамму»… Уединились в холле, перед камином, а папа, вот как ты сейчас, сидел посередине, одной рукой обнимал меня, а другой — маму. Мы болтали, болтали обо всем, а потом замолкли — и стали молчать, каждый о своем. Глядим на огонь, и молчим… И папа, задумчиво так, сказал: «Самое великое счастье для паранорма —

это любовь такой же, как он, женщины… Леечка, если бы твоя мама не влюбилась в меня сорок лет назад, ничегошеньки я бы не добился в этой жизни!» А мама его поцеловала, нежно-нежно, и сказала: «Инициализация у паранормов происходит только тогда, когда чувство взаимно. Твой папочка, Лея, и сам влюбился в меня тогда… Не буду говорить, когда! А то, как представлю себе число „сорок“, так на меня уныние нападает…» — «Это потому, мамочка, — сказала я, — что ты вычитаешь из сорока десять лет разлуки, а это неверно! Ведь и ты сама была инициализирована! Твоя „Исида“, она из того самого десятилетия, и „молодильное зелье“ тоже…» Тут… — Лея хихикнула. — Тут я почувствовала такие мощные флюиды между папой и мамой, что мигом вспомнила о неотложных делах, и ускакала, оставив их одних…

— Миша, — мурлыкнула Натали. — Ты просто еще не встретил свою женщину!

Девушки переглянулись между собой и заулыбались с таинственным видом, но Гарин был слишком погружен в свои мысли, чтобы замечать движения души ближних.

— Значит, «Гамму» мою родимую никак уже не выправить? — проговорил он, заметно расстроившись.

— Отставить негатив! — ласково скомандовала Лея.

— Это хронодиверсией не исправить! — хихикнула Наталишка. — Но есть ведь и другие методы… Пошли с нами!

— Мы представим тебя тем, кто уполномочен решать такие вопросы! — «Рожкова» от волнения заговорила официальным тоном.

— Пошли! — выдохнул Михаил Петрович, на миг почувствовав себя просто Мишей.

Тот же день, позже

«Альфа»

Ново-Щелково, проспект Козырева

Веселая беготня из квартиры в квартиру действовала на Гарина как то, неведомое для него, «молодильное зелье», о коем шептались и хихикали девчонки.

То Миша сам заглянет, попросит рубашку выгладить, а Наталишка с энтузиазмом отвечает ему: «Ну, конечно! Сейчас мы ее, мигом!», то Лея заскочит, прикрываясь платьем: «Ой, а у нас такой утюг дурацкий! Легкий — не гладит совсем, только водой брызгается… Можно, я твоим?..»

«Ну, конечно!» — с жаром, нисколько не притворяясь, ответствует Гарин…

Ровно в полдень он натянул новенькие джинсы, начистил туфли… Подумал, и отказался от галстука — уж больно казённый «лук» выйдет. Да и не умеет он эту удавку завязывать…

Бледно-голубая рубашка и синий пиджак.

«Икона стиля» — нервно улыбнулся Миша.

А тут и девчонки зашли, обе в беленьких костюмчиках. Брючки чиносы заужены, оголяя лодыжки, и как будто подчеркивая стройность ног, обутых, для пущего эффекту, в туфельки на шпильке. Только Наталишка застегнула свой пиджачок, а Лее это не удавалось…

— Мы готовы! — прозвенела «Стоун».

Почему

именно «Стоун», Гарин толком не знал, но девчонкам ведомо, и ладно…

— И куда теперь? — Он крутил головой, разглядывая «соседок», словно выбирая, кто из них милее, румяней и белее. — На вокзал? Или… О! А паспорт брать?

— Паспорт? — задумалась Лея. — Возьми, наверное…

— И закрой дверь! — велела Натали.

Миша завис.

— Изнутри, изнутри! — рассмеялась девушка. — Отсюда!

Ничего не понимая, но и не споря, хозяин квартиры повиновался.

— Димон звонил, — защебетала «Стоун», — сказал, чтобы не ехали на базу — он выведет портал прямо сюда! Дистанция позволяет…

Гарин кротко вздохнул, а «Рожкова» сдвинула бровки:

— Какой Димон?

— Ерошин! Дима Ерошин. Он сам отсюда, но парень нормальный, головастый. Кстати, надо будет вас познакомить!

Лея фыркнула с надменностью принцессы, а в следующее мгновенье на пустой стене, заклеенной обоями, засияла яркая синяя точка. Мигнув, она вытянулась в ослепительно-голубую линию, а та раздвинулась в прямоугольник. Замкнутое им пространство стены замерцало — и протаяло, словно отворяя дверь в соседнюю квартиру. Вот только Гарину открылся не скудный стандарт — гарнитур, телевизор, кресло, торшер, — а просторный зал, уставленный прозрачными стеллажами, с полок которых подмигивали индикаторами непонятные приборы.

— Проходим, проходим! — оскалился наголо обритый человек с восточными чертами смуглого лица. Черная скобка усов придавала его улыбке зловещий оттенок. — Добро пожа-аловать! Товарищ Гарина…

— Товарищ Рахимов… — в тон ему молвила Лея.

Внимательно глянув на Мишу, Рахимов крепко пожал ему руку.

— Очень рад, Михаил Петрович, — серьезно сказал он.

Поинтересоваться, откуда такая информированность, Гарин не успел. Портал закрылся, а в зале стало людно.

Первой к троице из «Гаммы» приблизилась, энергично шагая, пожилая, но моложавая дама в строгом, угольно-черного цвета глухом платье, отдававшем старорежимными модами.

— Ваше сиятельство! — взвился звонкий голос Наталишки. — Позвольте вам представить Михаила Петровича Гарина, инженера и целителя!

Тонко улыбнувшись, дама с достоинством поклонилась.

— Миша, знакомься — княгиня Елена Владимировна фон Ливен, председатель КГБ СССР!

Бедный Миша ошалел. Княгиня… председатель КГБ!

Елена Владимировна протянула ему руку, и Гарин коснулся губами сухих, тонких пальцев.

— Я очень, очень рада вас видеть, дорогой Михаил Петрович, — сказала княгиня глубоким ясным голосом. — То, что вы здесь, с нами, означает, что «хронодиверсия» удалась, и нашему миру ничего более не грозит!

— Я еще только вникаю… ваше сиятельство, — кривовато улыбнулся Михаил. — Спасибо девчонкам, просветили малость! Информация кое-как усвоилась, но… Привыкнуть ко всему новому непросто. М-м… Позвольте спросить… А не родственница ли вы Анатолю Ливену, профессору из Кембриджа?

— Я его кузина, любезный Михаил Петрович! — белозубо улыбнулась Елена Владимировна. — Давайте, немного пройдемся… Вы не против?

— Нисколько, сударыня, — склонил голову Гарин, ощущая себя кавалергардом, как минимум.