Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

Большаков Валерий Петрович

И как же всё хорошо сложилось! Они служат вместе!

Заулыбавшись, Зимин едва не пропустил нужный поворот. Тормоза жалобно взвизгнули, из-под колес брызнула щебенка с обочины, и «Тойота», качаясь и трясясь, съехала с шоссе.

На базу Тим наезжал регулярно — матери-командирши опасались использовать вертолеты или бизнес-джеты. Не стоило привлекать внимание…

В лучах фар осветились ворота в бетонной стене, но сигналить не пришлось — дежурный опознал машину на экране, и ткнул в нужную кнопку. Стальные воротины, погромыхивая, расползлись в стороны, пропуская

«Тойоту», и медленно замкнулись.

«С грузом прибыл!»

Едва заглушив мотор, Зимин выскочил из тесноватой иномарки, но никуда бежать ему не пришлось — подполковник Ивернева сама выбежала ему навстречу.

— Всё нормально? — громко спросила она, подходя.

— Так точно. Вот!

Осторожно взяв гель-кристалл, Наталья Мстиславовна бегло улыбнулась:

— Отдыхай, Тим! У нас, как по эстафете…

— Тата! — гулко разнесся женский голос, и по гулкой лестнице ссыпалась Сосницкая. Доктор наук и директор института была одета, как в турпоход. — Тата! Привезли?

— У меня!

— Таточка, — затараторила Светлана, — я, конечно доверяю и Талии, и Васёнку, но лучше Леи или меня никто всё равно не справится!

Ивернева глянула исподлобья.

— Хочешь сама? Туда?

На оба вопроса последовали энергичные кивки. Товарищ подполковник думала недолго, и решительно скомандовала:

— За мной!

Четверг, 29 августа 1974 года. Вечер

Первомайск, улица Революции

Пройдя мимо ресторана «Южный Буг», где только-только начиналась гулянка, Талия выбралась к гаражам. Ключ от бокса Мишиного дяди изготовили без труда, а локация выходила идеальная — вроде, и тайная, но скрытая у всех на виду.

Если даже некая бдительная старушка и поинтересуется, кто это лезет в гараж, то вот он, Миша! А его дядя — в доме напротив. Еще вопросы есть?

Калитку в воротах открыл Васёнок — ключ влажно клацнул, отпирая замок.

— Заходим! Миша, свет пока не включай.

«Глеб Бауэр», впустив всех, притянул стальную дверь, «утепленную» досками, и сам нащупал выключатель.

— Глаза!

Свет вспыхнул неяркий, но после сумрака и он слепил. Проморгавшись, Наталья огляделась. Ничего особенного: стальная печь-«буржуйка», сработанная умельцами, добротный дощатый стеллаж, забитый полуразобранными телевизорами, осциллографами и прочими, совсем уж непонятными приборами. В углу грудой сложены детали так и не собранного мотоплуга, а за дверьми в подсобку отсвечивал верстак.

— Раньше у дяди Вовы «Запорожец» был, — негромко заговорил Миша, — а потом, после инсульта, он его продал… Зато тут подвал хороший, сухой, мы в нем картошку храним… А скоро уже?

— Две минуты осталось, — глянул Васёнок на часы.

Минуты тянулись долго, очень долго… И вдруг, прямо посреди гаража, засверкали синие и лиловые молнийки разрядов, сплетаясь в кружево энергосферы.

— Светлана?! — радостно воскликнула Талия. — Здрасьте!

Женщина, сидевшая на корточках, распрямилась и встала,

сразу хватаясь за ценный груз.

— Вы нас не ждали, — весело сказала она, — а мы приперлись!

Сосницкая осеклась, увидав юного Гарина.

— Миша! Привет! Не узнаешь? Я — Света Шевелёва!

Мальчик безнадежно махнул рукой.

— Я уже устал удивляться! Давайте, поскорее, а то поздно уже…

— Мы быстро!

Усадив Мишу в разваленное кресло, занимавшее чуть ли не половину подсобки, Светлана аккуратно надела на его голову ментограф, как будто прихваченный со съемок фантастического фильма, и вложила в гнездо держатель с гель-кристаллом.

— Можешь закрыть глаза, если хочешь, или открой, не важно, — ворковала она, зорко следя за процессом ментального переноса. — Это неощутимо и недолго… Шестьдесят процентов… Восемьдесят… Девяносто пять… Сто. Голова не кружится?

— Н-нет, вроде… Что, всё, что ли?

— Что ли! — хохотнула Сосницкая. — Пойдем, мы тебя проводим.

— Пойдемте! — облегченно заулыбался Миша.

Дружная компания покинула гараж, и зашагала в сумеречной сини. Все молчали. Васёнок с детства был неразговорчив. Светлана шагала, думая о той Свете, что плакала сейчас, прикованная к постели навек. Наталья переживала изо всех сил, а Миша торжественно нес в себе иную душу, причину колоссальных перемен, что хлынут лавиной с этого самого дня.

Сначала следствия зашуршат мелкой струйкой, как в песочных часах, никому не заметными микровоздействиями, но чем дальше, тем шире, тем полней будет «чистый исток»…

…Теплый вечер полнился шумами и запахами, по всей улице Шевченко, обсаженной двумя рядами ветвистых каштанов, гуляли люди — воздухом дыша или бегая по магазинам.

Пройдя с краю площади Ленина, мимо Дома Советов и завернув за гастроном на углу, Наталья остановилась. И задохнулась от наплыва чувств.

— Ну, Миша… — вытолкнула она, и голос ее дрогнул. — Счастья тебе. Любви и счастья!

— Здоровья! — серьезно пожелала Светлана.

— И удачи! — рокотнул Васёнок.

Юный Гарин лишь кивал, отступая, очень серьезный и как будто просветленный. Вскинув руку для прощанья, он круто развернулся, и пошагал домой.

Помешкав, Ивернева всё же решилась. Обронив: «Идите, я щас!», она сорвалась с места и догнала Гарина.

— Миша, постой!

Мальчик обернулся с удивлением, но и с удовольствием.

— Миша! — выдохнула Талия. — Ты точно осознал, на что идешь? Ведь твои нынешние память и сознание полностью заместятся памятью и сознанием… хоть и от тебя же, но шестидесятилетнего!

Гарин даже обиделся немного.

— Естественно, я всё прекрасно понимаю, — твердо сказал он, — и поступаю так, как считаю правильным. — Миша усмехнулся. — Заместятся… А разве память и сознание взрослого не сочетают в себе их детскую и юношескую компоненту? — Его голос смягчился: — Не волнуйся… «Марина»!

Чмокнув реципиента в щёчку, Талия незаметно прилепила ему на воротник «жучок», активирующий ИКП, и догнала своих.

— Пошли скорее! — заторопил женщин Василий. — Комп — в гараже.