Цветик
Шрифт:
– Но, Аля... Я же не знал...
– в растерянности пробормотал Игорь вслед отъезжающему такси.
В такси Альку начало трясти, она еле сдерживалась, чтобы не разреветься.
– Что-то у вас случилось?
– спросил поглядывающий на неё таксист.
– Да, простыла наверное, трясти вот начало, заболеваю, похоже.
Алька не стала расстраивать Борисовну, но Аркадий что-то понял по Алькиному виду, утащил её на кухню, налил стопку коньяку, и пока Борисовна кормила Павлушку, выспросил все. Когда Леночка, уложив Павлушу пришла на кухню, Аркадий
Назавтра была пятница, Алька с нетерпением ждала окончания занятий, надо было пробежаться по магазинам, основное уже прикупила, но 'куусненького' для всех своих надо было прикупить побольше. Впереди Седьмое ноября, наверняка в новую квартиру привалят гости.
Получив документ о прослушанном курсе занятий, Алька шустро выскочила на улицу, зажмурившись на выходе от яркого солнца, а открыв глаза, увидела Игоря и вчерашнего насильника...Запнувшись и сразу насторожившись, она попыталась шмыгнуть вбок, чтобы не видеть эти рожи. -Аля, постой пять минут!
– раздался с другой стороны голос Аркадия Ивановича, - просто послушай!
– Не хочу!
– вырвалось у Альки, - не хочу их даже видеть, не то что слушать!
– Все-таки выслушай!
Возле Аркадия стояли два таких крепеньких мужичка, один сказал:
– Ну, герой-насильник, чего молчишь? Вчера вон каким храбрым был.
– Я... я... прошу прощения... я вчера перепил... а девушка мне очень понравилась...
– заблеял Эдик, светивший подбитыми глазами и ободранным лицом.
– Девушка повода не давала лапать её и пытаться изнасиловать, - передернулась от омерзения Алька, - не я, так ещё кто-нибудь так 'понравится'. Мне вот повезло, а...
– Не переживайте, мы тщательно проверим все случаи изнасилования по городу, может, это не единичный его 'способ ухаживания'.
Посеревший Эдик рухнул на колени:
– Я, я... прости меня... я.
Алька махнула рукой:
– Очень надеюсь никогда больше не встретиться с таким...
– Уверен, Альбина, он от Вас сам шарахаться будет!
– Спасибо вам, - поблагодарила их Алька.
– Я побежала?
– Аль?
– ей преградил дорогу Игорь, - Аля! Я, правда, не знал, что этот способен на такое. Я ему вчера сразу рожу начистил...
Алька печально улыбнулась:
– Все нормально, только как в том анекдоте: "Ложки-то нашлись, а осадочек остался". У меня мало времени, скоро на поезд.
– Спасибо ещё раз!
– Алька с благодарностью взглянула на Аркадия и двух мужчин, явно милицейских.
– Аля, поехали, - Аркадий потянул её в сторону служебной машины, и, отъезжая, Алька увидела, что один из милиционеров что-то говорит несостоявшемуся насильнику, а тот стоит как побитый пес.
На машине все получилось быстро, Аркадий не отпустил водителя, велев подождать. У Альки набралось аж три сумки, да ещё Славины насовали гостинчиков для такой большой уже семьи. Леночка и Аркаша проводили на поезд, расцеловали Альку, а в Горнозаводске на станции приплясывал от нетерпения самый золотой сыночек.
– Мама, мама моя прриехала!
– Медвежонок ты мой!
– Алька, бросив все сумки-пакеты, подхватила своего мужичка на руки, прижала к себе и зацеловала всего.
– Минька тозе сокучился!
– взвизгивая от восторга, шумел сынок, а дед, посмеиваясь, стоял с Петькой 'у стороне'.
– Айдате домой, совсем стямнело, да и ужин стынеть!
– Петька прихватил сумки, сыночек тоже важно взял самый легкий пакет - Алька специально приготовила для сына:
– Миня муззык, сам несёть! Миня повторял за дедом все слова и выдавал, типа, "чаго, каго", дед ворчал и грозил пальцем:
– Скажи правильно, как мамка тебя учит!
Дома показали маме, чем они с дедом занимались. Дед приволок с собой из деревни лыка, и сейчас Алька любовалась сплетенными из него миниатюрными лапотками, и коробочкой-шкатулкой.
– Красотища!
Дед приосанился:
– Мяне тута кружок вясти предлагають, это, как яго? ...а, народного творчества, как думаешь, пойтить?
– Обязательно, смотри, какая красота!
– Ну они так и кажуть, по вясне хотять устроить... ну, выставку вроде. Я, Аль, усем лаптей жа напляту, у подарок, как думаешь, понравится ли?
– А то!
У Альки после поездки в Пермь появилась черта - она не терпела чужие обнимашки, если даже кто-то приобнимал за плечи, она тут же аккуратно выворачивалась, стараясь не обидеть человека. Спокойно воспринимала только своих родненьких - этим доверяла полностью.
– Вась, ну, вот скажи, чего ко мне всякая дрянь лезет? Ведь не фотомодель?
– Аль, ты у нас воробей, но упертый, а среди мужиков есть такие: "ты цену себе набиваешь,дай-ка я тебя..." типа, как кот, помечу такую неуступчивую, ты как бы раззадориваешь мужиков.
– Чем, Вась? Я, наоборот, не стараюсь как-то заинтересовать.
– Вот это и бесит, охотнички всегда водились.
– А этому, который, - она скривилась, - типа одноклашки, этому-то я с детства знакома?
– Аль, ну тут все просто, он с класса восьмого положил на тебя глаз, а с армии приехал, ты уже как бы изменила ему...
– Я? Ему? Да вы все для меня как...
– Аль, и мы также тебя воспринимаем, ты просто наша, всехняя, а у него, оказывается, другой интерес имелся.
– Не, ну женился же скоро, дитё вон растет.
– Дитё-то растет, а Лизка ушла от него, живет теперь у бабушки Сесёкиной, отрабатывать-то надо три года в больнице, а от него толку, как от козла молока. Опять с работы вылетел, Адамович ему статью за тунеядство пообещал. Теть Рая, бедная, рвется, и внучке надо помочь, и этот гад нервы мотает. Слушай, как мы его гнилую натуру не распознали, удивляюсь, был вроде как все мы, такой же?
– Васька помолчал, - зато я тобой горжусь, не зря я тебя учил-мучил, сдачи давать, вишь как пригодилось! Ты у нас не просто воробей, а боевой воробей!