Цветик
Шрифт:
Утром в облвоенкомате был долгий разговор, военком всея области сказал:
– Вас, капитан, на место военкома города Горнозаводска и района рекомендовал Обком партии. Надеюсь, что Вы, несмотря на свою молодость, оправдаете такое высокое доверие партии? Пару дней задержитесь здесь, ознакомьтесь как следует с правами и обязанностями военкома. Вы боевой офицер, вам, как говорится, и карты в руки - район большой, но вот военно-патриотическая работа сильно хромает, предлагайте, внедряйте что-то новое и дельное, поддержим, поможем! Желаю успеха!
Два дня Авер пропадал
– Поможем, чем можем! В одной упряжке, поди!
На третий день, завершив все дела, в обед Авер сел на электричку, идущую до Чусового, там через пятнадцать минут шла другая - в сторону Нижнего Тагила - ждать пассажирского еще четыре часа не было терпения. Славин обещал позвонить Петьке, чтобы встретил и помог дотащить вещи.
Алька придя с работы, на скорую руку приготовила мужикам супчик и, сославшись на усталость, отрубилась мертвым сном. Дед и Минька как всегда занялись своими делами, дед что-то мастярил, Минька играл в машинки, оба ждали семи часов, по местной программе в это время бывали мультики, и не слышали они, как тихо открылась дверь, и вошли папа с Петькой. Аккуратно, стараясь не шуметь, поставили вещи, Петька пожал Аверу руку, и шепнув: "Завтра увидимся", свалил.
Саша счастливо вздохнул, быстро разделся, осторожно открыл дверь в зал, услышал спящее мерное дыхание своего подсолнушка, прикрыл, и на цыпочках пошел в Минькину комнату, откуда слышался негромкий дедов голос. Встав на пороге, увидел изумленный взгляд деда и приложив палец к губам тихонько позвал сына:
– Минь!
Тот вскинул на него глазенки, которые мгновенно наполнились восторгом:
– Па!....
– Тихо, сынок, тихо, давай маму будить пока не будем!
Авер подхватил счастливого сына на руки, и пошли мужики на кухню, вот там уже и наобнимались всласть. Дед выпячивал грудь и хвастался своим Ванькою, "от молодчага, горжуся"!
Посмотрев на супчик, Саша хмыкнул и быстро переодевшись, начал готовить 'царский ужин', мужики были на подхвате, аппетитные запахи разносились, наверное, по всему подъезду... А мамочка всё спала...
– Она сильно устаёть чагой-то, ты, Сашк, можа у больницу яё наладишь?
– волновался дед.
– Хади уже, буди свою ненаглядную, а то усё проспить.
Альке снился Авер... такой родной, теплый, он нежно нацеловывал её и почему-то приговаривал:
– Сонюшка, просыпайся!
– Авер!
– счастливо выдохнула Алька, - я так по тебе скучаю!
– Подсолнушек, я теперь всегда буду рядом!
Алька вздохнула:
– Какой хороший сон, а проснусь, тебя опять нет...
И тут Авер засмеялся и начал её тормошить:
– Проснись, милая, я вот он, это не сон!
Алька распахнула глаза:
– Саш, ты, правда, здесь, я не сплю?
– растерянно спросила
– Нет, правда, вот он я!
– любуясь своей разлохмаченной, с оставшимися на щеке вмятинами от подушки, такой желанной Алюней, ответил Авер.
И тут Альку проняло:
– Сашка, Сашенька, ты приехал?
– она в одно мгновение ухватила Авера за шею и стала вглядываться в его лицо.
– Авер, я не верю своим глазам!..
– Мама, папа, когда уже вы придете кушать?
– всунулся Минька.
– Вставай, милая, у нас праздничный стол уже накрыт!
– Ох, ты, сколько же я проспала!
– втянув носом вкусные запахи, пробормотала Алька, - я ща, встаю.
Пока Алька приходила в себя, умывалась, причесывалась, дед не утерпел:
– Минька, нук, Ваньку набяри, домашний.
Минька в две секунды набрал номер, послушал и сказал:
– Здрасьти, Егорыч! Деда хочет чаго сказать.
Дед узял трубку:
– Вань, чаго хОчу сказать... Усё получилося. Сашка приехав. У нашем военкомати будя, да, есть приказ у яго! Я? А як же, годов на двадцать помене, запрыгав бы от радости! А, ну, завтра свидимся, а як же, не, Вань, этта як у Победу, радуюся! Ага, и тябе усего!
– Не держится худая вода в одном месте, - проворчала Алька.
– А як же, Ванька должон поперед усех знать, яго заслуга наибольшая, он жеж три раза у обком ездил, и усякий раз просил и писал усякие разные письмы.
– Да, я не про то, до завтра потерпеть не мог.
– Не, Альк, ня мог, я жеж никому, только Ваньке.
– Дед любовался сияющими лицами всех троих. Его серьёзный и невозмутимый зять, с нежностью поглядывая на всех троих, постоянно улыбался, успевал подкладывать своей Алюне мяса, поймал тарелку, которая "сама убежала" от Миньки, выпил с дедом его постоянные наркомовские... А уж унучка с праунуком... от их радости млел и дед.
– Сашк, наливай нямного ешчё, я мужик из дяревни, многога гаворить ня буду, як жеж я рад, што вы усе есть у мяне, и што усё получилось справно!! А што, здоровье твое, Сашк, не важное, ничаго, возля женки и оклемаешься, вона как она на тебя поглядываеть...
– Все ты видишь, придуряешься больше, что сляпой.
– Не, Альк, и взаправду сляпой, но вы дюжеть заметно сияете, без очков вона видать.
И кто бы дал посидеть в узком семейном кругу? После второй дедовской нормы пришли, прогуливающиеся по вечерам всей семьёй, Стоядиновичи, забежали поделиться радостью - их Михайло начал топать.
– А радость на радость - много приятно!
– Драган облапил Сашу и долго хлопал его по плечам, -Ай, Сашо, многославно!
– И взгрустнул.
– В лято буду в Сэрбии уже, но душу вам оставляю, как это...Валя?Я до вас?
– Прикипел душой!
– добавила Валюха.
– Истинно так! И долго горел на Алькиной кухне свет, давно уже уснули Мишук и Михайлик, Валюха пошла с ним домой, задремала возле сыночка Алька, а мужики все говорили, слушали рассказы редко вспоминающего про бои деда, от себя добавлял Саша, а Драган молча слушал, и видно было, что потрясен до глубины души. -Дядо, как же можно тако выживать?