Цветик
Шрифт:
– Да, вот выжил я, а малой, вишь у восямнадцать... да, жизня... она и бьёть, и ломаеть, вон, Сашке тожеть досталОся, но я от надеюся, што праунучку мяне родять, жизня, она не стоить на месте.
Спохватились в первом часу ночи, дед и Драган шустро подхватились и попрощавшись ушли. Авер же, полюбовавшись на своих любимых, убрал со стола, помыл посуду, разобрал постель и перенес туда посапывающую Альку.
– Аля, давай раздеваться!
– Авер, видя, что его милая тянется как кошка и не открывает глаз, начал потихоньку раздевать её, замер, потрогал руками грудь, погладил, потом, разулыбавшись,
– Авеер, - сонно протянула Алька, - ну, так неинтересно, даже сюрприза не получилось.
– Ещё какой сюрприз и подарок для меня! Мне же год врачи давали на восстановление репродуктивной функции, а ты вон как меня лихо восстановила, как же я тебя люблю, не зря столько времени болел тобой...
– Саш, я теперь такая сонная муха, неинтересно поди будет, то всю ночь, а сейчас...
– Дурочка малолетняя, мне одного твоего сопения катастрофически не хватало, а то что плюсом пойдет... ммм, маленькая моя, я так счастлив, девочку родим?
– Да кто ж знает?
– Я согласен и на мальчишку, но девочку так хочется, а в принципе, все равно, лишь бы у вас с маленьким все хорошо было.
– Будет, будет, - Алька обняла своего такого нужного Авера, уткнулась носом в его шрамы.
– Вот, хотела поспать, но разве удержишься, когда под руками такое богатство...
Уснула его невозможная жена мгновенно, закинув на него руки и ноги, а Авер долго лежал, вслушиваясь в её дыхание, не до конца веря, что вот она рядом, посапывает. А он, оглушенный всем сразу: радостью от приезда и осознания, что он рядом с ними, и можно в любую минуту потрогать жену, подержать на коленях сына, послушать забавную речь деда, и невозможной, уносящей в заоблачную даль близостью, от которой плавится каждая клеточка тела, и самое важное - зародившейся от их такого всепоглощающего единения и растворения друг в друге, новой жизнью.
Авер тихонечко положил руку на Алькин, ещё плоский животик.
– Маленький, папка твой безумно счастлив, что ты уже есть!
– чуть слышно шепнул он.
Алька, промычав что-то, перевернулась на другой бок. Саша встал, прошел в комнату к сыночку, прикрыл его одеялом, постоял, полюбовался, не удержался, легонько поцеловал теперь уже старшего сына, попил водички, подлез к своей родименькой и наконец-то уснул.
Его крепкий, безмятежный сон не стали тревожить. Проснувшаяся Алька долго рассматривала своего серьёзного на людях и такого нежного наедине Авера, любовалась им, потом нехотя встала и пошла к сыночку. Тот уже встал и, пыхтя, натягивал штанишки.
– Минь, папа наш устал сильно, сейчас крепко и сладко спит, давай его не будем будить?
– Мамочка, я буду тихо-тихо играть в игрушки, давай я в садик не пойду и подожду, когда он проснется?
– Сына, сегодня суббота, я на немножко сбегаю на работу, а ты кашку поешь и играй, папа проснется и я как раз подбегу.
– Хорошо!
– Мужичок умылся, поел овсянку и пошел в свою комнату играть в машинки, периодически подходя к открытой двери и посматривая, не проснулся ли папа. Папа же бессовестно проспал до десяти утра, резко, рывком дернулся. А потом вспомнил: "Я же дома!"
Встал,
– Папочка, ты проснулся? С добрым утром!
– С очень-очень добрым, сынок!
– подхватывая его и подбрасывая вверх, ответил папа.
– А мама придет часиков в одиннадцать, а я тебя не будил, играл в машинки.
– Минь, тебе солдатики мои много поделок передали, сейчас умоюсь и мы их посмотрим.
– Мне? Твои большие ребятки? Папочка, скорей умывайся!
– запрыгал ребенок.
Пока папа приводил себя в порядок, пришел дед. Позавтракали, убрались и все втроем дружно стали разбирать солдатские подарки для сына. Дед придирчиво рассматривал усё, хвалил ребятишков, кой чаго узял у Миньки на время разглядеть как следоваеть... вот так и застала их Алька за разглядыванием подарков. Две черных и одна седая голова, склонившись над чем-то, дружно обсуждали и спорили, а мамочка стояла и не могла налюбоваться на открывшуюся картину.
Авер, каким-то шестым чувством угадывающий её присутствие, резко поднял голову, засмотрелся на своего подсолнушка:
– Вот и мама наша пришла, сейчас и для неё подарочки достанем.
Алька, скинув куртку, тут же присоединилась к такому приятному занятию.
– А это тебе Иванченко персонально передал, когда только и успел?
На небольшом куске грубого полотна каким-то замысловатым швом было вышито поднимающееся из воды солнце и идущие, держась за руки, навстречу ему три фигуры - мужчина, женщина и ребенок.
– Ох, какая красота! Саша, у мальчишки необыкновенный талант, как бы его уберечь-то?
– Да мы с ребятами на отходной перетерли этот вопрос, они пообещали походатайствовать, чтобы он при части дослуживал, думаю, пойдут навстречу, нашей выставкой заинтересовались, это как камешек в воду бросить - волна пошла. А умение Иванченко - уникально!
Потом разбирали подарочки Чертовых. Тут уж дед крякал долго и откашливался:
– Этта чаго ж выходить? Про мяне аж генерал прознал?
– Он вертел в руках красивый портсигар с выполненной на нем надписью "Самому лучшему деду".
– Этта да!
– Дед, ты сильно-то не расслабляйся, я тебе все равно больше двух пачек не дам искуривать.
– Не, Альк, в яго ня буду ничаго класть, пусть у мяне тама деньги будут, якую красоту жалко портить табаком...
Разобрали подарки, сложили папины вещи в гардероб, прикинули, куда повесить красивые картины и панно и пошли пить чай с праздничным тортом, сделанным собственноручно с утра мамой на работе - при хлебозаводе имелся отдел заказов, и работники оплачивали стоимость выпеченных тортов или сдобы через него.
Когда всем положили по кусочку торта, Саша попереглядывавшись с Алькой, торжественно начал:
– Ну, что, мои дорогие мужчины, - его прервал звонок в дверь.
Подбежавший к двери Мишук обрадованно завопил:
– Дядь, баба Рита, а у нас папа приехал!!
– О, как мы вовремя! Не зря меня домой потянуло!!
– Серега плотоядно облизнулся глядя на торт, - Аль, мне один, но большой кусь!!
– Да, знаю, знаю, растущий организм, тебе в одно личико не хило весь съесть. Теща расцеловывала зятя: