Цветик

Михайловна Надежда

– Не, ну ты сказанула? В вашей деревне, чего только задумаешь, на утро все будут знать с подробностями, да и твой Авер - и девки...
– он хохотнул, - перебор, милая. Это же утес каменный!

– За что и люблю!

– Сильно любишь, Аль?

– Ой, Вань, он как-то сказал, что дышать без нас ему тяжело, а я как сиамский близнец, в него вросла.

– Пока он одевается, - Ванька оглянулся, - скажу по секрету: он и в училище был скалой. Я все думал, так и останется со своими запросами, как ты скажешь, старой девой, но видно на роду было написано на тебя напороться тогда. Другой бы, типа меня, ну, отметил про себя, что

девчонка ничего, и прошел мимо, все равно ведь занята, чё заморачиваться? А Сашка... он настоящий, я знаешь как гонял, когда узнал, что его ранило. Мне чертовски, изумительно, повезло с друзьями, что Сашка, что Витек, это я дубина раздолбайская.

– Знаешь, Вань, я вот считаю, подобное тянется к подобному, вы все трое как бы дополняете друг друга. И получилась такая истинная дружба.

– Ага, как у тебя с твоими ребятами, только у вас намного чуднее, одна девчонка и пацаны. Когда уже Дрюня ваш приедет, я про него столько наслушался?

– В пятницу присвистит, увидишь!

– Ладно, Аль, мы немного пошляемся, посплетничаем, ты ложись, верну твою драгоценность в целости и сохранности.

– А скажи-ка мне, сынку, чего это тебя суровым мужиком называют?

– Вань, тут я по-всякому думал, и решил, что пусть лучше буду солдафоном-дуболомом, чем желанным для кого-то...
– Авер коротко рассказал про Сашеньку Борисовича.

Ванька погоготал:

– Ай да Алька! Красава!

– Понимаешь, здесь все на виду. Ну вот поулыбаюсь я два-три раза кому-то, скажут - роман, а оно мне надо? Даже, допустим, вспыхнет у меня симпатия, - заметив взгляд Ваньки, добавил, - я сказал -допустим... Все, как известно, приедается, и что дальше? Остаться без Альки, сына и вот-вот второго ребенка? Да, могут и в другой семье родиться дети, а как без этих жить? Без Мишкиных вопросов, обожания, хвальбы всем, что я лучший папочка? Без Альки? У меня в глазах чернеет, если только вижу заинтересованный взгляд в её сторону, а отдать её кому-то... Не, Вань, когда человек тебя на уровне подсознания понимает, когда хочется отдавать больше, чем получаешь... я даже не люблю их, я просто живу ими, они у меня в крови... Баб, их много, и хорошие есть, и очень хорошие, но Алюня такая одна. Я до неё монахом не был, но с ней... я год почти уже никак не соображу где я бываю, куда улетаю, знаю только, что и дыхание, и желания одинаковые. Я, Вань, представить не мог, что такое возможно, уверен был - выдумки писателей... Ты знаешь, я такие вещи обговаривать не мастак, но вот то, что мне повезло свою половинку встретить в этой жизни, то повезло. Шут его знает, как я понял тогда, почти семь лет назад, а может, и не понял, интуиция что ли сработала, но за то, что имею, я буду держаться зубами, руками,ногами.

– А Мишук, Саш, и правда, вылитый ты - даже ходит также.

– Он, кстати, только внешне на... того похож, а так упрямый как мамуля, и я надеюсь, подличать не станет, учу, во всяком случае,этому.

– Не, Сашк, он и впрямь, такой славный малый, я заметил, он Альку не так слушает, как тебя.

– Ну мы с ним по-взрослому все решаем, он уже в садике девочек защищает.

– Да, Авер, ты счастливчик! Слышь, а я че-то за эту козу-дерезу зацепился. Сам в офигенном обалдевании, она же никак меня не воспринимает, только 'дяденькой', а я так не привык, может, это охотничий азарт? Только вот током шибает, когда нечаянно дотронусь.

Авер захихикал:

– Все когда-нибудь

в первый раз бывает, может, это судьба, а?

– Ни хрена себе судьба... Она как колючка ядовитая, но заинтересовала, блин. Не, Сашк, я не хочу с ней перепиха, но вот как раковину закрытую нашел на море, хочется открыть и проверить, что внутри, а эта, козичка, не дается и на мою 'мужскую красоту и обаяние' ни фига не раегирует. Хотя без ложной скромности, между нами, девочками, все ведутся.

– Да, гусарский наскок здесь не удастся, ты учитывай, что она с детства верховодит ребятами. Ей сам чёрт не брат. О, каламбур, Чертов, про тебя получился.

– Задача, блин, но где наша не пропадала, решу, надеюсь, и эту.

– Ты только, стратег, девчонку не обидь, она такая, редкая, Алька её всегда хвалит, а у неё похвалу далеко не каждый получает. Я на играх ею просто восхищался, она прирожденный лидер, смотри, Вань, не напортачь.

– Авер, ты чё? У меня наоборот, скулы сводит от бешенства, когда слышу "стропила, оглобля". Вот свалю, побуду вдалеке от неё и точно определюсь, если не туфта - приеду, заберу. Вон, в половик закатаю и увезу.

Утренники стали совсем прохладные, осень чувствовалась на подходе, в кронах берез появились желтые листочки, рябинки закраснелись как бы стыдливо, и раскрашивались в яркий красно-малиновый цвет, осины. Авер поехал на работу и разминулся с Витьком, а эти два орла устроили во дворе шумную возню, орали, дурачились, хохотали во все горло, Алька и Минька тоже заливались, глядя на этих "деточек". А шедшая по своим делам Натаха застыла на тротуаре, разглядывая их борьбу.

Витек первым заметил высокую девушку:

– О, Вань, какие тут водят...
– он замолк под бешеным взглядом Чертова. Потом ухмыльнулся.
– Даже так?.. Витек повернулся к Миньке: -Минь, пойдем польешь мне!

– Да, дядь Вить!

А Чертов, неожиданно сам для себя, сказал: -Далеко ли, красотка?

Красотка, застигнутая врасплох, как-то без обычного ехидства ответила: -Да с ребятами пробежаться хотим до Колпаков, полазим там.

– Я с вами, Вить, ты как?

– За!

– Натах, десять минут подождете?

– Только десять, время пошло, - ответила пришедшая в себя девчонка.

– Ха, мы служивые, засекай.

– Вань, - громким шепотом спросил Витек в доме, - это то, что я думаю?

– Отвали, я сам не знаю!.

До Колпаков дошли-добежали быстро. Иван с Витей всю дорогу рассказывали и давали дельные советы, как выдерживать длительные марш-броски. Колпаки - это название горы получили из-за своей формы, а отдельно высилась самая высокая скала, напоминающая палец и имевшая название "Чертов палец". - Родня, Вань!
– съехидничал Витёк. Осмотрелись, полюбовались на открывающуюся внизу картину - море осеннего леса. Полазили по всем скалам, просто так и на время. И понесло Натаху на дальнюю горушку, хотя верный Валёк ворчал:

– Тама же камень наверху шатается, вот-вот вниз рухнет полгорушки.

– Ой, сколько лет он уже шатается?
– отмахнулась Натаха.
– Я ща быстро, там спуск такой классный, надо разочек пробежаться.

Все расположились на недалекой полянке, а Ванька потихоньку наблюдал за козой-дерезой, "вот ведь как точно назвал, чисто коза скачет!" - подумалось ему, и тут в глаза бросилось, что верхний камень как бы шевельнулся.

– Коза-дереза, давай назад!
– заорал он, побежав к горушке.