Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
* Блаженный край Иалу, обиталище добродетельных умерших, располагался на западе, где “Ра вступает во Врата Закатного Горизонта”.
* Опет Амона - великолепный Карнакский комплекс: храм с многочисленными хозяйственными пристройками, служебными помещениями, домами людей, “прикрепленных” к храму.
* Черная Земля (“Та Кемет”) – имя, которым сами египтяне называли свою страну.
* “Ит нечер” - др-егип. “божественный отец”: так
* “Хему нечер” – раб бога. Во главе фиванских жрецов Амона-Ра стояло четверо “рабов бога”. “Первый хему нечер”, несмотря на свой простой титул, был одним из самых влиятельных и почитаемых лиц в Египте.
* Нут – богиня неба: дочь Шу, бога ветра и солнечных лучей, и Тефнут, богини дождя.
========== Глава 2 ==========
Ка-Нейт спешила в дом Амона.
Солнце было уже высоко. Девушка безотчетно прикрывала рукою ожерелье, которое взблескивало в его лучах.
Ожерелье, подарок отца на праздник Нейт, ее покровительницы, было из золота и голубой эмали, шириною в ладонь. Она надела его тайком от Мерит-Хатхор. Она так хотела быть нарядной в этот день!
Начались владения знати и высших жрецов – городские усадьбы, скрытые белыми стенами, волнующейся темной зеленью кедров, кипарисов и акаций. Вот высокая ограда с рисунком, выложенным из красного камня. Сердце ее стукнуло – здесь они встретились! Здесь он говорил с нею!
Она с бьющимся сердцем миновала это место. Ка-Нейт не чувствовала, как горят защищенные только папирусовыми сандалиями нежные ноги, непривычные к продолжительным пешим прогулкам. Некоторые прохожие с удивлением оглядывались на богато одетую юную девушку с вдохновенным лицом, которая шла, будто повинуясь неодолимой силе.
Приближался храм.
Амон-Ра, выплывший в небо на своей барке, изливал на него свою благость. Изукрашенные врата, отполированные поверхности башен-столпов, щиты и копья дозорных слепили глаза.
Ка-Нейт шла, как в своем сне в прошлую ночь, но осененная не луною, а солнечным диском.
Гранитные стражи-сфинксы вдоль мощенного камнем пути. Девушка шла, будто ведомая. Ослепительный дом Амона ожидал ее.
Она прошла между обелисков, горевших как два снопа лучей. Храмовый стражник покосился на нее – такую непохожую на других молящихся; в своем белом платье она будто светилась изнутри… будто ее дух сиял.
Но Ка-Нейт не видела никого – ничего, что происходило вокруг нее.
Сейчас.
Храмовый двор был, против вчерашнего, оживлен – должно быть, готовились к празднику. Сновали слуги с корзинами и мешками на головах. Скрипели нагруженные телеги; ревел скот. Мясник с помощниками свалили и связывали быка. Жрец в полотняной одежде нагнулся, чтобы определить, чисто ли назначенное в жертву животное.
Вдруг что-то произошло.
Глядя перед собою, она все же уловила поднявшуюся суету. Прокатился удар в медный щит. Послышался окрик надсмотрщика. Люди, склоненные над жертвенным быком, вдруг прервали свое занятие и разом повернулись в ее сторону. Жрец согнулся в поклоне.
У
– Покажите мне.
Животному уже вскрыли жилу. По телу быка, ноги которого были стянуты вместе, проходили судороги.
Мясник, показав верховному жрецу залитую кровью ладонь, произнес:
– Вот эта кровь, о великий ясновидец.
– И нагнул голову.
Неб-Амон взглянул и вынес суждение:
– Она чиста.
Выпрямившись, верховный жрец увидел ее.
Несколько мгновений ни один из них не нарушал молчания.
Наконец он заговорил:
– Ты пришла снова.
Девушка смотрела на него, зачарованная.
– О чем же ты хочешь просить бога?
Девушка молчала, чувствуя, как горит ее лицо.
Жрец ждал; губы и черные глаза хранили улыбку.
И вдруг лицо его изменилось; глаза расширились, в них выразилось изумление.
Понял! Грудь Ка-Нейт похолодела, ноги исчезли под нею. О милосердный Амон…
Великий жрец улыбнулся.
Но в глазах его более не было улыбки. Взгляд его стал тяжел и жарок. Она затрепетала, тело наполнилось огнем. Никогда прежде муж так не смотрел на нее.
Он отверз уста, чтобы заговорить. О Амон, возможно ли это?
Словно во сне она услышала низкий медленный голос, прекраснейший из голосов:
– Ты знаешь священное дерево Хатхор*, высочайшее в городе, что на площади у дома Мут*?
– Да. – О Амон, дли божественный сон.
– Приходи туда завтра в пятом часу дня.
Верховный жрец проследовал дальше.
Ка-Нейт стояла, замерев; сердце ее колотилось. Слуга, в паре с другим переносивший на палке огромную рыбину, натолкнулся на нее и грубо выбранился. Ка-Нейт очнулась и поспешила прочь из двора храма.
У обелиска, обозначавшего вход в дом Амона, она остановилась.
Закинула руки за шею и, расцепив маленьких соколов, державших широкое золотое ожерелье на ее тонкой шее, сняла его. Ка-Нейт любила отцовский подарок, но сейчас его нужно было отдать, поблагодарить бога за величайшую милость к ней.
Она опустилась на колени перед статуей Амона и положила драгоценность на горячий камень. Коснулась гладких плит ладонями и лбом – камень жег, но душа ее горела сильнее.
Ка-Нейт встала и встретилась взглядом с одним из жрецов.
– Отдай твоему господину*, божественный отец, - попросила она, показав на свой дар. Жрец Сети* рассердился бы на такую дерзость от любого. Все, что приносится в дом Амона, всегда получает только Амон!
Но эта девица говорила так от чистоты и простодушия. И поистине бог был милостив к ней - жрец видел, что сказал ей великий ясновидец. Сети улыбнулся.
– Амон получит твой дар.
Ка-Нейт поклонилась, сложив руки перед грудью.
Привратник Джаа, встретивший ее у ворот дома, в удивлении глядел на пылающее лицо госпожи и великое волнение, в котором она пребывала. Не подойдя приветствовать отца и мать, она поспешила наверх, в свою комнату, где ее ожидала Мерит-Хатхор. Та хотела было расспросить госпожу.