Цветок на скале
Шрифт:
Глава 63
Когда раненого унесли и гарнарцы ушли следом, Мар заторопился к себе. Брат пытался остановить его, спрашивал о чём-то. Он отговорился какими-то срочными делами и ушёл в своё крыло дворца.
Прямиком пошёл в спальню и, как был в одежде, улёгся на постель. Что-то с ним было не так. Светлая, с преобладанием белого в декоре комната, казалась ему тёмной. Что с ним? Боли не было. У него просто совсем не было сил. Ни на что… Магическое истощение? Как такое возможно при его резерве? Что с ним?
—
Апатия накатывала сильнее. Мар закрыл глаза и перед глазами встала картина, которая, судя по всему, станет новой основой его кошмаров: лужа невероятно яркой крови и длинная светлая коса в этой луже…
Раздался хлопок портала и, почти одновременно с этим, стук двери.
— Вот и спасители пожаловали. Значит, всё-таки прицепили ко мне какое-то заклинание, умельцы. И дело моё, похоже, плохо, — вяло подумал Мар, но даже не повернул голову, чтобы убедиться, Лавиль ли это с Лейном.
Лекари забегали, засуетились. Набросили на него диагностирующие чары. Что-то у них не сходилось. Лейн уточнял, задавал новые параметры. Лавиль поступил проще. Подскочил к другу, схватил его за грудки и бешено затряс.
— Ты что творишь? — возмутился было Лейн. — Повредишь ему что-нибудь!
— Не успею! Он и так сейчас умрёт! — отозвался Дамиан, продолжая трясти Мара.
Тот открыл глаза, довольно бессмысленные, к слову. Лавиль закричал ему почти в ухо:
— Что? Что случилось?
— Ничего, — едва ворочая языком ответил брат короля.
— Вспоминай! Всё вспоминай! Ну, же!
— Покушение, — послушно перечисляет Мар, — ранение гарнарца… Тай страдала и я утешил её, — вспомнил он самое главное.
— Как? — уцепился клещем Лавиль. — Как ты её утешил?!
Мар попытался собраться с мыслями:
— Как?.. Словами!
— Вы не говорили, я видел. Ты не подходил к ней. У тебя галлюцинации?
Мар хохотнул:
— Мысленно говорил. Мысленно! Она слышала меня… И силы ей передал, она нуждалась, — вспомнил очередное важное.
Лекари замерли. Что-то упало и разбилось, судя по звуку. Нависли над ним оба:
— Слышала? Ты уверен? — это Лейн.
— Да.
— А как ты понял, что ей нужна помощь? — это Лавиль.
— Слышал её мысли, конечно…
Гробовое молчание. А потом Лавиль ласково, елейно спрашивает. Раз прорезался "такой" голос, значит, друг на грани:
— И давно ты слышишь её мысли, Мар?
Так и есть. Сейчас рванет. Мар поджёг фитиль:
— Полгода уже. Сразу, как увидел её.
Да! Он хорошо знал своего друга детства! Лавиль взвыл и забегал по спальне. Мар даже слегка повернул голову, чтобы убедиться. Так и есть: причитает и в волосы себе вцепился. Стукнула дверь, куда-то убежал Лейн.
— Безумные! Сумасшедшие! — восклицает Дамиан. — Ты хоть понимаешь, что с тобой?
Подскочил к больному, вцепился ему в грудки. Затряс:
— Ты почему не сказал сразу, что слышишь её? Что теперь делать? Теперь что делать с разорванной связью
Лавиль громко застонал и забегал по комнате быстрее, причитая:
— Нужно идти к ней! Нужно…
Мар не дал Лавилю закончить. Сумел приподняться на кровати и низко зарычал:
— Ты никуда не пойдёшь!
— Ты не понимаешь, дурак! — лихорадочно пытается объяснить Дамиан. — Она, получается, знала, что вы истинные! Она же провела слияние, когда держала твой резерв! Она знала и как-то выжила. Она сможет помочь! Объяснит как…
Мар уловил из всего этого главное для себя:
— Она проходила подобное?
— Да! Почти никто не выживает…
Мар снова перебил:
— Раз она пережила, я тоже справлюсь. Не хочу давить на неё жалостью.
Лавиль снова взвыл:
— Вы одинаковые! Безумцы! Понятно, почему боги соединили вас!
Стукнула дверь. Это вернулся Лейн с кучей накопителей. Мар улёгся удобнее:
— Стабилизируйте меня, а дальше я справлюсь. И никому ни слова.
Лекари принялись за работу. Костерили его при этом знатно. Бурчали, что, конечно же, никто из них не помешает ему самоубиться таким оригинальным образом, раз уж ему приспичило поиграть в благородство.
***
Они простились с Граем вечером, когда стемнело. Ребята ещё днём приготовили место за городом для лагеря. Тут были все, кто прибыл из Гарнара.
Носилки с телом установили на нескольких сдвинутых вместе крупных камнях. Каждый подходил, прощался. Молчали. Добрые слова они скажут потом, когда будут вспоминать его. Может быть, дух его присоединится к ним на короткое время? А тело…оно обретёт покой в усыпальнице Ланелей. Тай подошла последней. Она еле держалась, а потому быстро поцеловала покойного в лоб, отошла, построила огненное заклинание и отпустила его.
Правильно, что тело должен сжигать тот, чья скорбь сильнее всех! Правильно! Она вливала всё больше и больше сил в заклинание. Уже не костёр, а огненный столб поднимался высоко вверх и был далеко виден. Все отошли намного дальше, не в силах терпеть жар. Она набросила на себя щит и стояла сама объятая пламенем. Пусть! Пусть дормерцы поймут, что её резерв велик! Пусть поймут, что она сильна! Она разберётся с этим. Потом! А пока есть только боль, которую нужно выплеснуть. Пусть она выплеснется огнём!!!
Высокий столб ослепительно белого пламени, что горел больше часа и не терял интенсивности, был хорошо виден из дворца. Если раньше рассказы лордов, бывших на Перешейке, о том, что князь Гарнара один держал оборону против целой армии, воспринимались как байки, а лордов поднимали на смех, то теперь, нет. Видя слепящее, яростное пламя молились про себя и лорды, и их жены: пусть боги сохранят от открытой войны с Гарнаром. Легенды не врут. Дух истинных детей этого мира жив и в прямом столкновении их не победить. А прекрасная, хрупкая княгиня северян — одна из самых смертоносных тварей этого мира.