Да прибудет тьма
Шрифт:
Пошла по дороге. Их стоянку и отсвет костра уже скрыла ночь, а она всё шла и шла, влекомая шёпотом. Дорога вильнула, и Веселина оказалась перед большим зеркалом. Впрочем, зеркалом это сложно было назвать. От начищенного до блеска листа металла, вставленного в резную раму, исходило голубоватое свечение. Веселина поежилась. То ли от ночной свежести, что забралась под рубаху, то ли от смутного беспокойства.
Заглянув в зеркало, девушка отпрянула, не увидев своё отражение. Заглянула снова. Там, как в телевизоре, проступила мрачная пещера. Из осклизлых скалистых стен сочилась вода, соединяясь
Кожа его отливала синевой ночного неба. Глаза скрывались за толстыми веками без ресниц. Квадратные скулы, переходившие в такой же квадратный, выступающий вперед подбородок, крупный крючковатый нос, тонкие губы, большие клыки делали его похожим на орка. Вот только лысину украшали лохматые уши чашечкой и витые рога.
«Наверное, восковая. Офигеть. Как живая», — Веселина завороженно смотрела на голову, не в силах оторвать взгляда.
Ближе. Еще ближе. Почти вплотную подошла она к зеркалу. На секунду отвлеклась на метнувшуюся по стене тень, а голова уже смотрела на нее жёлтыми глазами с прямоугольными козлиными зрачками. Глаза моргнули. Пытаясь удержать рвущийся крик, Веселина зажала рот рукой. Шагнула назад, оступилась и начала падать, все глубже, глубже, в бездонную пропасть.
Резко дернувшись, она села, тяжело дыша. Сердце колотилось у горла. Тук-тук. Тук-тук. С трудом сглотнув, Веселина попыталась вернуть его на место.
Вокруг тихо. Несмелое утро уже подсвечивало верхушки деревьев, упиравшиеся в небо. Костер потух, оставив уголь да пепел, словно тут осыпался Сумрачный. Матс посапывал, положив под голову ладошки. Лицо его разгладилось, горестные складки пропали, снова обнажив юность.
По виску Веселины, щекоча, стекла капля пота. Она стряхнула её вместе с остатками сна. Вдох-выдох. Один-два-три-четыре… десять. Глубокий вдох и выдох. Сердце, остановив бешеный галоп, постепенно возвращалось к прежнему ритму. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
«Это был просто сон.»
Сон, пропитанный страхом, наводящий ужас, толкающий в безумие. Такой реалистичный, что пальцы заледенели. Пытаясь избавиться от ночного кошмара Веся растерла плечи, разгоняя кровь.
Заметила на рукаве рубахи пятнышко. Пошкрябала. Под ногтем осталось густая жирная масса.
«Воск? Откуда. Из сна? Да ну. Ерунда. Скорее жиром капнула», — подумала и забыла, ощутив острую потребность сбегать в кустики.
Выскочила из круга, и точно с головой в студеную воду нырнула, так было зябко. Даже очень. От росы спасли непромокаемые ботинки. Лес задумчиво безмолвствовал. Одни его обитатели засыпали, другие еще не проснулись. Волк поднял голову, зевнул во всю пасть и свернулся клубком, накрыв глаза хвостом.
«Джентльмен не иначе.»
Когда
— Надо собираться. Путь не близкий, — сказал он хмуро.
Холодную зайчатину доедали вприкуску с яйцами. Молчали, каждый думая о своем — детском и взрослом. Страшном. Новом, и оттого пугающем.
Нехитрый скарб собрали быстро. Матс закрепил тюки с вещами на спинах лошадей и подвел к Веселине кобылу. Девушка посмотрела на Уну с опаской. Раньше она никогда не ездила верхом, но много читала про конные прогулки и характер этих умных животных. В книжках писали, что без седла удержаться на лошади сложно, но можно. Нужна сноровка. А еще, с непривычки потом болят все мышцы, и даже те, про наличие которых вы никогда не догадывались.
— Не бойся. Она смирная, не кусается. Это лошадь Келды. Она привычная к наезднику, не скинет, — убеждал мальчик в непоколебимости, послушании, спокойствии и полной незлобивости Уны. Веселине очень хотелось в это верить. Лошадь косила лиловым глазом, фыркала и била копытом.
«Да я и не боюсь», — девушка погладила кобылу по лоснистой шее, успокаивая не столько лошадь, сколько себя.
«Ну что ты, милая, что ты. Мы с тобой одной крови. Ты и я», — вспомнился чудесный советский мультик про мальчика Маугли.
Лошадь замерла.
«Вот и хорошо! Хорошо! — Веселина продолжала её поглаживать. — Надеюсь, ты будешь как та птичка с голубой грудкой. Петь не надо, но слушаться желательно.»
Девушка закрыла глаза. Как она вчера делала? Вдохнула, расслабилась и погрузилась в мир. Открылась ему вся, без остатка. Вот она — Уна. Рядом. От неё исходило живое тепло. Круглые бока вздымались при вдохе. Совсем не злая и правда не кусается. Из ладони Веселины струилась энергия, светлая, добрая, ласковая, сплетаясь с энергией лошади. Та тянула морду, поглощая свет.
«Так вот как это действует. Надо просто отдать, прежде чем что-то взять.»
Уна всхрапнула и положила голову Веселине на плечо. Обняла шеей. Прижалась, тихонько заржав.
«Да моя ты хорошая. Девочка моя. Уночка. Ласковая моя», — на глаза навернулись слёзы. Казалось невероятным, что это большое мощное животное доверилось ей — чужачке. Как тут не растрогаться.
— Подружились, — мальчишка смотрел одобряюще. — Нам пора.
С телеги он ловко забрался на спину Бруни, устроился так, чтобы тюки не мешали, и выжидающе воззрился на спутницу. Застоявшийся конь под ним заплясал в предвкушении дороги. Только Веселина не торопилась. Внимательно осмотрела место стоянки.
«Ничего не забыли? Надо бы круг разорвать. Как вчера круг пропал, в котором ты стоял?», — вопрос прозвучал в голове мальчика.
— Я не знаю. Я так испугался, что совсем ничего не соображал. А потом ты упала вся в крови, — застыдился Матс.
Не по себе стало Весе, накатила тошнота, а с ней вернулась и боль. Тело вспомнило ту жгучую агонию, когда когти разрывали кожу, плоть, как померк свет.
«И как сильно вонял волк. Фу! — девушка отогнала наваждение. — Кстати, что-то его не видно. Ну и ладно! Так, и что с кругом делать? Может просто стереть?»