Да здравствует король
Шрифт:
Остаток утра я прохожу относительно спокойно.
Я говорю «относительно», потому что студенты, которых я никогда раньше не встречала, насмехаются и дразнят меня, пока я иду по коридорам
Шлюха.
Нимфоманка.
Оскорбления не слишком изобретательны, но они и не должны быть такими, чтобы быть эффективными. Вид мокрого пятна на моих брюках, сделанный Роугом, приводит к более творческому прозвищу «шлюха с мокрой промежностью».
Я хватаюсь за лямку рюкзака, чтобы держать себя в руках, и продолжаю заниматься своими делами с гордо поднятой головой. Я не хочу, чтобы они видели, как это на меня влияет.
Но внутри я в смятении.
С издевательствами я могу смириться.
Может быть.
Но то, что профессор Флетчер назвал меня виновной в том, что я произвела плохое впечатление, — это удар. Я никогда не получала такого замечания от преподавателя, и я не могу допустить этого сейчас, когда от моих успехов зависит моя стипендия.
И все из-за этого психа, Роуга.
Как он смеет вмешиваться в мою школьную жизнь? Как он посмел поставить ее под угрозу?
Его гнев кажется необоснованным, как и интенсивность наказания, которое он осуществляет через своих подручных.
Не может же все это происходить из-за молочного коктейля и испорченной рубашки.
Насколько я зла на него, настолько же я раздражена на себя и свое тело за то, что реагирую на его прикосновения. Его рот извергает садистские намерения, которые исполняют его руки.
И мое тело поддается.
На его прикосновение я отреагировала как на нежную ласку, а не как на акт агрессии.
Очевидно, это связано с проблемами с отцом. Другой причины нет. Но я знаю, что так не только у меня.
Когда я прильнула к его груди, плененная его объятиями, его глаза горели от затаенной ярости.
Но его сердцебиение было учащенным.
И я не упустила того, как он вдыхал запах моих волос.
Его тело выдало ту правду, которую не мог сказать рот.
Я заинтриговала его не меньше, чем он меня.
Когда я выхожу с последнего утреннего занятия с Тайер, Нера уже ждет нас у двери.
— Я решила показать вам, ребята, где находится кафетерий.
— Только еда может изменить этот дерьмовый день. — Угрюмо говорю я.
Она смотрит на меня с недоумением.
— Что случилось?
— Ты не слышала? Возможно, ты единственная. — Добавляю я. — К твоему сведению, ты стоишь рядом с самой большой шлюхой в АКК. — С гордостью восклицаю
У нее перекосило рот.
— О чем ты говоришь?
Я рассказываю ей об утренней конфронтации, о печально известном поджоге рубашки сигаретой, об оскорблениях Роуга и последующих насмешках со стороны его последователей.
Прежде чем она успела что-то сказать, к нам подбегает Сикс.
— Как проходит ваш первый день? — Радостно спрашивает она.
Я открываю дверь в столовую, пропуская вперед студентку.
— Шлюха. — Она ухмыляется, не останавливаясь.
Сикс делает два шага, оглядываясь на нее в недоумении.
— Ты что-то сделала Хлое? Почему она назвала тебя шлюхой?
— Потому что она не может думать за себя.
Я догоняю ее, пока мы получаем еду.
Нера использовала слово «кафетерий» не совсем корректно. Это скорее роскошный фуд-корт. Помещение огромное, по периметру расставлены отдельные прилавки с блюдами разных кухонь.
Насколько я могу судить отсюда, здесь есть салат-бар, тайская, итальянская, суши и французская кухня.
Мой желудок восхищенно урчит при виде этого зрелища.
— Он ужасен, мне так жаль, что это происходит с тобой.
— И тебе, и мне.
Я вижу, что она колеблется, прежде чем заговорить.
— В чем дело?
— Просто не провоцируй его. Делай, что он говорит, и я уверена, что через пару дней ему надоест и он перестанет быть таким.
— И дать ему выиграть? Ни в коем случае. Я лучше проведу весь год несчастной и изгоем, чем буду преклоняться перед ним. — Я понимаю, как это звучит. — Не обижайся.
— Не обижаюсь. — Ее взгляд устремлен вдаль, в глубокую задумчивость. Она пожимает плечами. — Иногда ничего не делать — это самое лучшее.
Я знаю, что она имеет в виду ситуацию с Фениксом, и не хочу, чтобы она подумала, что я подкалываю ее.
— Совершенно верно. А твоя ситуация с Фениксом другая. Он был твоим другом. — Я ставлю поднос и сажусь. — Я извинилась и заменила ему рубашку, а он все равно ведет себя как злобный засранец. Учитывая то, как люди покорно выполняют все его прихоти, словно он здесь король, я не удивляюсь, что он думает, что ему все сойдет с рук, когда дело касается меня. Но я ему не позволю.
— Покажи ему. — Добавляет Тайер, указывая на меня жареной картошкой, измазанной кетчупом. Ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня через плечо. — О черт, он идет.
— Это место занято.
Меня охватывает дежавю, но я усвоила урок с этого утра. В отличие от прошлого раза, я не обращаю на него внимания. Я остаюсь сидеть, повернувшись к нему спиной.
Если я ожидала, что он начнет бушевать, то я ошибалась.
Его руки опускаются на стол, по обе стороны от моего тела.
Он наклоняется, еще больше зажав меня между своим телом и столом.
Он так близко, что я чувствую его горячее дыхание на своей шее. Против моей воли мурашки бегут по коже там, где его дыхание касается меня.