Далеко ли до Вавилона? Старая шутка
Шрифт:
Я пошарил, нащупывая бутылку.
— Ты человек действия.
— Ты думай. А я буду действовать.
— Не говори глупостей, Джерри.
— Ты не спорь, ты думай.
Он отпил из бутылки. Слишком много отпил. Я осторожно забрал у него бутылку. По его подбородку ползла струйка коньяка. Он перехватил ее пальцем. Я заткнул бутылку пробкой. Передо мной возникло лицо Гленденнинга, и я понял: как бы мы ни думали и ни действовали, верх останется за ним. Внизу под нами послышался шорох. Нервное шарканье по полу, а затем вновь тишина. Пальцы Джерри больно сдавили
— Думай!
Он крепче сжал пальцы. Острые стрелы боли взлетали у меня за ушами.
— Ну, мне представляется…
— Не виляй! Никаких «если» или «но». Алек?
— Что?
— Мне страшно.
— Нет.
— Как так нет? Мне страшно. Я знаю. Просто по запаху чувствую.
— Ты перепутал нас. И говоришь обо мне.
— Что мне делать? Прятаться?
— Нет, это не поможет. Просто оттянет…
— …черный час?
— Именно.
— Ну, так?
— Есть только две возможности.
— Бежать или остаться?
— Именно.
— Ты думаешь ничем не лучше меня.
— Я же всегда это говорил.
— А, кошки-мышки!
— По-моему, тебе следует остаться. Принять последствия…
— Тарарабундей!
— Я знаю, приятного тут мало…
— Но ты бы поступил именно так.
— Наверное. Скажу честно: не знаю. Вполне возможно, что я попробовал бы избежать… уклониться. Но я считаю, что поступил бы в таком случае неправильно.
— А ты замолвишь за меня словечко?
— Конечно. Только голос у меня не очень громкий.
— Ну, а ты кричи.
— И Беннет. Я знаю, он тоже будет за тебя ходатайствовать.
— А, Беннет! Чертов Беннет.
— Почему ты так говоришь?
— Еще один великий английский герой.
— Он просто много болтает. А сердце у него хорошее.
— Это значит только, что он поплачет, когда будет тебя расстреливать.
— А я думал, он тебе нравится.
— Да и нравится. Ну, раз ты так советуешь, я остаюсь. Тут ведь где ни спрячься, либо те, либо другие, а уж взорвут меня.
Внизу кто-то вдруг засмеялся — во сне или нет, понять было невозможно.
— Тебе лучше побыстрее одеться и выбраться отсюда. Иди прямо к майору Гленденнингу. Да. Господи, вызволи нас!
— Я сделал только то, чего не мог не сделать.
— Знаю. Наверное, и со всеми всегда так.
Я вывернулся из его рук и встал. Каждое мое движение, казалось, сотрясало весь дом.
— В тазике есть вода, хоть и грязная. Тебе не мешает умыться. Я подберу, что тебе надеть. Все твои вещи насквозь мокры.
Я чиркнул спичкой и поглядел на него. Он мне улыбнулся. Его глаза ослепительно блеснули. Я зажег лампу, и комната превратилась в зеленую пещеру. Холод был лютый.
— Для чего мне умываться?
— Как хочешь. Но я всегда умываюсь, когда мне предстоит важный разговор.
Джерри перегнулся через край кровати и сплюнул на пол.
— Коньяку.
— С тебя хватит.
— А я говорю — нет.
Бутылка стояла на полу у кровати. Он схватил ее, торопливо вытащил пробку и швырнул в угол. Барабанил дождь, а может быть, где-то били пушки. Он откинулся
— Ничего не случилось, сэр?
— Нет.
— Матерь божья!
Его ноги простучали по комнате, и он остановился рядом со мной, тоже впиваясь взглядом в Джерри, распростертого на кровати.
— Он что, ранен, сэр?
— Нет.
— Просто..?
— Вот именно.
Он на цыпочках подошел к самой кровати.
— Бедняга. А как… как… ну… если разрешите вас спросить?
— Просто вошел в дверь. Как вы. Мокрый насквозь. — Почему-то это прозвучало неубедительно, хотя и было чистой правдой.
— У вас есть какой-то план, сэр?
— Нет, О’Киф, боюсь, что нет. Никакого плана.
Он поскреб в затылке.
— По-моему, вам обоим будет лучше, чтоб его тут не видели. — Он с тревогой взглянул на меня. Человек, улавливающий тонкости любой ситуации.
— Я не знаю, что делать.
— Вы бы пошли прогуляться. Его бы надо убрать отсюда, пока не пришел сержант. Вы же понимаете, о чем я. Он человек суровый. Может, я сумею его спрятать, пока он не протрезвеет. И тогда получится, что вы вроде бы ничего не знаете. Совсем ничего. Сделайте удивленные глаза и помалкивайте. Не нужно, чтоб за его глупость и вы отвечали.
— Мне надо будет ходатайствовать за него.
— Это одно, сэр, а пособничество и укрывательство — совсем другое.
Он неуверенно мне улыбнулся.
— Если его найдут здесь, ни вам, ни ему пользы не будет. Вы понимаете?
Я кивнул.
— А раз так, — он поднял с пола мои сапоги и протянул мне, — то и уходите.
Я послушался. Сапоги были сырыми внутри, и мне не сразу удалось их натянуть. Джерри храпел, как человек, которого не гнетут никакие заботы. Я взял шинель и пошел к двери. Мне не хотелось уходить из зеленой пещеры. Мои пальцы уже взялись за дверную ручку, но тут дверь распахнулась, оттолкнув меня, и в комнату вошел сержант Барри. Возможно, он уже некоторое время стоял на лестнице и слушал. Так или иначе, его лицо было непроницаемым, как у китайца.
— А! — Больше он ничего не сказал. Он даже не счел нужным отдать мне честь. Джерри храпел все оглушительнее. Барри отступил за порог, ни на секунду не отводя взгляда от Джерри, чтобы он не исчез, и рявкнул в темноту лестницы.
— Двое сюда! Бегом!
Мы молча прислушивались к шуму внизу. По ступенькам прогремели шаги, и в комнату, чуть не упав, ввалились два солдата с винтовками наизготовку.
— Арестуйте его, — сказал он, кивая на спящего Джерри.
— Мы его нашли вот так, сэр. Мистер Мур как раз шел доложить майору.