Дальние пределы человеческой психики
Шрифт:
<Карьера>, <профессия> или <работа> в обычном понимании этих слов
могут служить для реализации многих потребностей, не говоря уже о
привычке, конвенциональных ожиданиях или стремлении к функциональной
автономности. С их помощью человек может удовлетворять или тщетно
пытаться удовлетворить любую базовую или невротическую потребность,
или все разом. Они могут служить удовлетворению истинных потребностей,
но могут
На основании своего <эмпирического> опыта и следуя основным законам
психодинамики, я предполагаю, что в конце концов вернее всего и
полезнее всего счесть, что все это разнообразие привычек, детерминант,
мотивов и метамотивов присуще человеку одновременно и в том или ином
сложном соотношении, которое в совокупности может напоминать тот или
иной тип мотивации или обусловленности. Самые высокоразвитые люди,
которых мы знаем, в большей степени метамотивированы и в меньшей
степени мотивированы базовыми потребностями, чем среднестатистические
или недочеловечные люди.
Я хочу высказать и иное предположение. Речь пойдет о путанице при
определении ценностей и о способности различать высшие и низшие
ценности. Я уже писал (95, гл. 12), что на мой взгляд
самоакгуализированные люди обладают способностью легко и безошибочно
отличать <верное> от <неверного>. Эта способность поднимает их над
основной массой людей, которые не в состоянии отличить <хорошее> от
<плохого>. В данном случае речь идет не только о путанице понятий, но
и о склонности видеть вместо белого черное, о презрении к достойным
(или пытающимся быть таковыми) людям, о ненависти к возвышенному, к
лучшему, к красоте, таланту и т. д.
<Политики и интеллектуалы наскучили мне. Они кажутся мне ненастоящими;
я склонен счесть более настоящими, более интересными людей, которых я
видел во множестве в эти дни: проституток, воров, наркоманов и
прочих>. (Из интервью с Нельсоном Алгреном.)
Именно такую ненависть я называю <встречной оценкой>. Хотя с тем же
успехом ее можно было бы назвать ницшеанским противо-чувствием.
XI
В таком случае любое описание отдельно взятого человека, как и всей
человеческой природы в целом, не может обойтись без упоминания о
высших ценностях, как неотъемлемой части человеческой природы.
* Я настолько уверен в этом, что готов предложить использовать
способности и условия жизни в качестве
исследований метамотивации. Они будут столь же явно показывать
различия, как и критерии, выявленные так называемыми исследованиями
мотивации.
Теория метамотивации: биологические, корни высших ценностей 329
Если мы попытаемся определить самые глубокие, или самые эстетичные,
или наиболее конституционально обоснованные аспекты человеческого <Я>,
если мы возьмемся обсуждать вопросы идентичности и аутентичности, то
очень скоро обнаружим, что общая логика побуждает нас говорить не
только о конституции и темпераменте60, об анатомии, физиологии,
неврологии и эндокринологии человека, о его возможностях или
биологическом стиле, о его базовых инстинктоподобных потребностях, но
и должны будем обратиться к высшим ценностям, тем самым, которые
являются его неотъемлемой частью, его способом существования. (Прошу
понять это мое заявление как прямое отрицание предвзятого
экзистенциализма сартровского типа, в котором человеческое <Я>
выступает как продукт воли.) Высшие ценности, наряду с <низшими>
потребностями, выступают в роли равноправных участников человеческой
природы, необходимой частью определения человека и его сущности. Это
становится очевидным, когда речь заходит о самоактуализированных
личностях. Без высших ценностей невозможно сколько-нибудь полное
определение <человеческого существа>, или <вочеловеченности>, или
<человека>. Конечно, если рассматривать среднестатистического
человека, то мы не сможем отметить очевидного и активного (реального и
действенного) присутствия высших ценностей. И все же мне
представляется, что в потенции они присущи каждому. (Я не исключаю
возможности того, что в будущем будут получены новые данные, которые
вступят в противоречие с моей убежденностью. Да и сейчас я должен
признать правомерность семантических резонов и доводов научной логики,
например вопрос, который вполне можно было бы задать мне уже сейчас:
что, собственно, можно сказать о <самоактуализации> слабоумного
человека?) И все-таки я оставляю за собой право настаивать на этом
заявлении, по крайней мере в отношении некоторой
части человечества.
Исчерпывающее определение самоактуализированной личности невозможно
без упоминания о системе ее ценностей, о ее метамотивах.
XII