Дальние пределы человеческой психики

Маслоу Абрахам

рекомендовал бы работу Бугенталя <The Search for Authenticity>.

Бугенталь предлагает использовать термин <онтогогика>, подчеркивая тем

самым свой тезис, что терапевт должен помогать людям достигнуть

наибольшего возможного для них личностного роста. Возможно, этот

термин лучше передает смысл метатерапии, чем предложенный как-то мною

термин <психогогика>, который я позаимствовал у одного немецкого

автора и который буквально означает <обучение

души>. Но какие бы

термины мы ни использовали в рассуждениях об этих предметах, мне

кажется, нам не удастся избежать столкновения с понятием, давно

предложенным Альфредом Адлером. В данном случае я имею в виду его

размышления о <старшем брате>. Старший брат - это человек с любящим

сердцем, который берет на себя ответственность за другого человека

(других людей), как за своих меньших братьев. Понятно, что старший

брат умнее, потому что он старше, но по сути он такой же, потому что

он брат. Он находится в той же реальности. Умный, любящий старший брат

желает направить младшего на лучший путь, хочет, чтобы тот стал лучше,

но не посягает на желания и устремления младшего. Как это непохоже на

традиционную модель <умный учитель-глупый ученик>!

Такого рода наставничество не имеет ничего общего ни с поведенческим

тренингом, ни с армейским <Делай как я!>, ни с традиционной

педагогикой, диктующей ребенку, как следует вести себя и как не

следует. В ней нет

64

Здоровье и патология

ничего от пропаганды. Это именно то, что можно назвать даоистическим

раскрытием сущности человека и только затем - помощь. Даосизм по сути

своей предполагает невмешательство, уважение к чужой индивидуальности.

Даосизм - это не философия попустительства, невнимательного отношения,

отказа от помощи. Даосистом мы можем, например, назвать терапевта,

который - оставаясь хорошим терапевтом и хорошим человеком - никогда

не посягнет на то, чтобы поставить себя выше пациента, внушать ему

какието идеи или пытаться слепить из пациента свое подобие.

Хороший терапевт должен помочь своему клиенту увидеть себя, пробиться

сквозь защитные механизмы к его <самости>, он должен помочь клиенту

познать себя. В идеале он должен быть идейно бесстрастным. Пациенту

нет никакого дела до его профессиональных установок, до учебников, по

которым он учился, до семинаров, которые он посещал, до его взглядов и

убеждений - пациент не должен чувствовать всего этого. Если терапевт с

уважением

относится ко внутреннему миру своего пациента, к его

возможностям, к тому, что составляет саму сущность его <младшего

брата>, он укажет ему путь к лучшей жизни, лежащий через более полное

использование имеющихся у пациента ресурсов, в направлении более

полного исполнения его предназначения. Люди, которых мы с такой

легкостью называем <больными> - это люди, которые еще не успели или не

смогли стать самими собой, люди, нагромоздившие неуклюжие баррикады

невротических защитных механизмов и забывшие, по какую сторону

находится их союзник - их собственное человеческое начало. Не все ли

равно цветущей розе, кто ухаживает за ней - итальянец, француз или

швед? Так же и для младшего брата совсем не важно, каким образом его

старший брат постиг то, что ему дано. Главное, что он берется помочь

ему, и с этой точки зрения не имеет никакого значения, швед он или

католик, мусульманин или фрейдист.

Эти положения носят общий характер, они включают в себя основные

положения фрейдизма и других психодинамических теорий, подразумевают

их и ничуть не противоречат им. Разве утверждение о том, что

неосознанные аспекты <Я> подавлены и что обнаружение истинного <Я>

требует раскрытия неосознанных мотивов подавления и самих этих

аспектов, звучит не пофрейдистски? В этом утверждении подразумевается,

что правда целительна. И необходимые условия для этого - научиться

вскрывать подавленное, научиться познавать себя, слышать свой

внутренний голос, обнаружить побеждающую силу своей природы, достичь

знания, просветления и причастности к истине.

Так и Лоуренс Куби (64) совсем недавно в своей книге <The Forgotten

Man in Education> выдвинул мысль о том, что конечная цель образования

и педагогики - это помощь человеку стать самим собой, стать человеком,

помощь в наиболее полном раскрытии его возможностей.

О самоактуализации и о том, что выходит за ее пределы

OJ

Если же говорить не о детях, а о взрослых, то нужно признать, что

здесь нам тем более есть с чем работать. Они уже вступили на этот путь

– они уже обнаружили в себе какие-то возможности, таланты, призвания.

И если мы примем на вооружение предложенную мною модель психотерапии,

то перед нами встанет благородная задача помочь им стать более