Дань псам
Шрифт:
— Верно. Не тот комитет.
— Едва ли это случайность. Настырная троица получила места во всех самых бесполезных комитетах, которые мы только смогли вспомнить — но это не заняло все их время. Увы, они по-прежнему успевают ставить нам подножки.
— Однажды, — заявил Коль, — они действительно будут столь опасны, какими их считают сегодня.
Снаружи здания на ярком солнце трое амбициозных молодых советников сформировали как бы островок в море снующих голубей. Ни один не обращал внимания на бесконечное воркование.
— Однажды
— Ты неосторожен, — сказал Шарден Лим, не особенно скрывая презрение.
Скрытая перчаткой рука Орра нервно схватилась за эфес рапиры. — С меня хватит, старый друг. Ясно, что ты унаследовал от предков овечью слабость. Признаюсь, что рассчитывал на большее.
— Послушали бы сами себя, — вмешался Горлас. — Укушены псом, а огрызаетесь друг на дружку. Почему бы? Потому что пес слишком большой. Вот бы он сейчас повеселился.
Ханут Орр хмыкнул: — И это говорит человек, не способный удержать на коротком поводке собственную жену.
Было ли продолжение метафоры намеренным? Кто может сказать… Так или иначе, но, к удивлению Орра и Лима, Горлас Видикас просто улыбнулся, как бы не желая замечать оскорбления. Он демонстративно смахнул пыль с обшлагов: — Что же, тогда я оставлю вас. Делайте… ну, что хотите, а меня дела удаляют из города до конца дня.
— Железоторговец никогда не войдет в Совет, Видикас, — заявил Шарден Лим. — Нет свободного кресла, и ситуация эта в ближайшее время не изменится. Такое партнерство никуда тебя не приведет и ничего не даст.
— Совсем напротив, Шарден. Я богатею. Вы оба имеете понятие, сколь нужно городу железо? Ага, вижу, подобные низкие материи вам не интересны. Ну, как хотите. В качестве бонуса я вскоре приобрету новую недвижимость в городе. Это было и будет на редкость выгодное партнерство. Всего хорошего, господа.
Никто не стал бы отрицать, что Себа Крафар способен наводить страх одним своим видом. Высокий, похожий на медведя мужчина расталкивал встречных на рыночной площади, и хотя практически никто не узнавал в нем Великого Мастера ассасинов, люди тем не менее поскорее убирались с дороги, не рискуя протестовать; даже наделенные вспыльчивым нравом думали было бросить вызов неуклюжему дурню, но почему-то тут же передумывали.
Он прошел сквозь толчею, словно раскаленный нож сквозь свиное сало — сравнения, вполне отвечающие его взглядам на человечество и свое место в нем. Побочным эффектом такого презрения стал некий род надменной беспечности: он не заметил, что какой-то непримечательный человек двинулся следом.
Ближайший погреб, выводящий в тоннели, находится в тупике узкой, кривой улочки. Ступени начинаются у задней стены того дома, что стоит слева. Подвал служил некогда складом угля — в те дни еще не приручили газ, еще не стали отравлять воздух в домах во имя дурацкого удобства, что показалось разумным (по крайней мере людям, привыкшим с щеголеватой гордостью выставлять напоказ собственную
Из-за оконных ставней вопили дети, раздавался грохот кастрюль и шум перебранок — звуки столь же знакомые Себе Крафару, как кислый воздух улочки. Он глубоко погрузился в мысли, вследствие чего стал невнимателен. Страх сражался в нем с жадностью (непрерывная смена масок по сути практически одинаковых, но не будем об этом — такие игры распространены повсеместно. Рано или поздно оба бойца протянут ноги от усталости. Жадность обычно побеждает и уходит, неся страх на спине…)
У Себы Крафара было слишком много забот. Но даже без них он вряд ли заметил бы преследователя, ибо тот был наделен талантом, позволявшим ему ступать след в след Главному Ассасину, не возбуждая беспокойства.
Рука сомкнулась на шее Крафара, пальцы, словно стальные когти, сжали нервы, парализовав все двигательные функции; но, прежде чем ассасин упал, чего так желало тело, он был поднят над мостовой и прижат к каменной стене. Где и замер, свесив ноги в мокасинах.
Дыхание на щеке… тихий шепот: — Отведи следящих за «К’рул-баром». Когда я уйду, ты найдешь на земле мешочек. В нем пять консулов. Контракт завершен — я его выкупаю. — Кончик ножа угнездился у правого глаза Себы. — Надеюсь, пяти достаточно. Будешь возражать?
— Нет, вовсе нет, — пропыхтел Себа. — Малазане в безопасности. Хотя бы от Гильдии. Ясное дело, клиент найдет… хмм… другие способы…
— Да, насчет клиента.
— Не могу…
— И не надо, Себа Крафар. Я отлично осведомлен о навязчивых идеях господина Железоторговца.
— Везет тебе, — прорычал Себа (боги, кто бы не держал его над землей, но рука у него не слабеет!) — Потому что, — прибавил он, будучи человеком смелым, — я его так хорошо не знаю.
— А знал бы, — сказал мужчина, — так не спешил принимать плату, сколько бы тебе ни предложили.
— Если ты так считаешь… Может, твои пять консулов устроят ему несчастный случай.
— Благородное предложение, но самоубийственное. Нет, я не нанимаю других, сам делаю грязную работу.
Скрипя зубами — чувствительность вернулась в тело, и все члены его словно обожгло огнем — Себа сказал: — Итак, мы договорились.
— Значит, делу конец.
— А может, у тебя есть другие неотложные дела, — предположил Себа Крафар, почувствовав, как слабеет захват, как ноги касаются грязной мостовой.
— Что же, — ответил голос, — тебе удалось удивить меня, Себа Крафар. Протяни руку к вон тому старому крюку для фонаря — слева — и подержись, пока к ногам не вернется сила. Не хотелось бы оскорблять и так уже униженное достоинство, бросая тебя наземь. Стой у стены до десяти спокойных вдохов. Закрой глаза. Не хочу портить впечатление о тебе.
— Первое впечатление перебороть нелегко, — сказал Себа, — но я постараюсь.
Рука исчезла — и вновь коснулась ассасина, на этот раз нежно потрепав по плечу.