Дань псам
Шрифт:
Он нахмурился сильнее.
Чаур упал с ящика, встал, пригладил голову сальной рукой и побежал во двор.
— Ты пережила слишком много плохого.
— А ты — нет? Боги подлые, ты был офицером в Алых Клинках. То, что ты сделал в Арене…
— Просто пытался убежать от схватки, Сциллара. Как всегда.
— Да о чем мы толкуем?
Он отвел глаза. — Сам не знаю. Думаю, теперь, когда Резак тебя бросил…
— А Дюкер слишком стар, а Дымка — женщина, с ней забавно, но это ж несерьезно — для меня, по крайней мере — так что
Грубый сарказм в ее голосе заставил его отступить. — Остаюсь на расстоянии, — произнес он.
— Что же, — сказала она, вздыхая, — похоже, я только этого и заслужила. Расслабилась. Заблудилась. Искала, пробовала, ошибалась, пыталась снова. И снова. Это видно даже на расстоянии.
— Не то чтобы меня это задевало… вот только… не хочу быть еще одним мужчиной за твоей спиной.
— Не удивляюсь, что ты посвятил себя созданию оружия и доспехов. Проблема в том, что ты их куешь только для других.
Он промолчал. Он просто смотрел на нее (она вдруг поняла, что он смотрит уже довольно долго). Сциллара ощутила неловкость. Глубоко затянулась трубкой. — Баратол, тебе нужны личные доспехи.
И он кивнул: — Понимаю.
— Я не хочу давать обещаний, которые не смогу выполнить. Однако, кажется, период блужданий подошел к концу. Люди вроде нас с тобой проводят все время в поисках, но когда находят, не замечают этого. Пока не станет слишком поздно.
— Резак.
Она покосилась на него: — В его сердце нет свободного места, Баратол. Ни для меня, ни для кого-то еще.
— Так что он просто прячется?
— Похоже, не только от меня.
— Он разбил тебе сердце, Сциллара.
— Неужели? — Она подумала. — Может быть, разбил. Может быть, это мне нужны доспехи. — Она фыркнула. — Пора узнать свое место, вот и всё.
Баратол вздрогнул, когда она резко встала. — Куда ты?
— Куда? Сама не знаю. Куда-нибудь. А тебе что, важно?
— Погоди. — Он подступил ближе. — Послушай, Сциллара… — И замолчал. По лицу было видно, как тяжело кузнецу искать слова. Он все сильнее хмурился. — Вчера, если бы Резак зашел сказать привет, я схватил бы его за горло. Видит Худ, я, наверное, забил бы его до беспамятства и привязал к стулу. Оставил бы ждать твоего прихода.
— Вчера.
— Когда я думал, что у меня ни шанса.
Теперь ей самой стало трудно подобрать слова. — А сегодня?
— Думаю… Я уже смастерил кое-какие доспехи.
— Солдат… вернулся в строй.
— Ну, я мужчина, а мужчины никогда не учатся.
Она ухмыльнулась: — Точно подмечено.
А потом прильнула к нему. Кузнец осторожно поднял руки, чтобы заключить ее в объятия — она прикрыла глаза — что за облегчение, предвкушение, удовольствие, чистая радость! — но тут руки резко схватили ее и отодвинули в сторону. Сциллара удивленно повернула голову и увидела вошедший в двери взвод Городской Стражи.
Офицер старался выглядеть огорченным.
— Баратол
— Обвинения?
— Выдвинуты Гильдией Кузнецов. Неправильный сброс отходов. Боюсь, это серьезное обвинение. Можете потерять дело.
— Не понимаю, — отозвался Баратол. — Я пользуюсь сточной трубой — ничего не проливаю…
— Да, это обычная труба, а вы должны были использовать промышленную, что идет рядом.
— Первый раз о такой слышу.
— Что ж, — послышался голос из-за спин стражников, — будь ты членом Гильдии, ты о ней слышал бы. Так? — Голос был женским, но Сциллара не видела никого за столпившимися в дверях мужчинами.
Баратол поднял руки. — Очень хорошо, я готов исправиться. Врежу правильные трубы…
— Вы сможете это сделать, — вмешался офицер, — только после должного рассмотрения дела, уплаты штрафа и так далее. А пока предприятие закрывается. Газовые клапаны будут опечатаны, оборудование и материалы изъяты.
— Ясно. Позвольте отдать указания помощнику — где жить, как…
— Боюсь, обвинения выдвинуты и против вашего ученика.
— Неверно, — сказала невидимая женщина. — Кузнец не может иметь ученика, пока не станет членом Гильдии. Эти двое подрывают наши законы.
Лицо офицера отвердело. — Она все правильно сказала. Я сюда не адвокатские разговоры разводить пришел. Я пришел арестовать вас и оставить одного из стражников, пока квалифицированный специалист не оценит предприятие.
— Момент, — сказал Баратол. — Вы арестуете Чаура?
— Таково имя вашего ученика?
— Он не ученик. Он слабоумный…
— Мало чем лучше раба, значит, — бросила невидимая чинуша Гильдии. — Склонна полагать, что здесь налицо нарушение закона гораздо более серьезного.
Сциллара наблюдала, как двое стражников ушли во двор и вернулись с выкатившим глаза, хнычущим Чауром. Баратол попытался подойти и утешить его, но стражник встал на пути, а офицер заявил, что не желает использовать кандалы, но если потребуется… так что все должны оставаться спокойными и собранными, чтобы можно было выйти подобно цивилизованным людям. Баратол заявил о праве на адвоката, офицер ответил, что хотя это не право как таковое, но подобную привилегию Баратол сможет получить, если обладает средствами.
Тут Сциллара подала голос: — Я найду адвоката, Баратол.
В глазах кузнеца блеснули облегчение и благодарность, тут за сменившиеся тревогой за участь Чаура — тот завывал и все время вырывался из рук стражников.
— Оставьте его, — попросил Баратол. — Он парень довольно мирный. Только не надо хватать.
Все вышли на улицу, оставив одного стражника в мастерской. Сциллара увязалась следом, увидев наконец чиновницу Гильдии — вполне привлекательного вида женщину, пытавшуюся выглядеть достойно, чему мешала самодовольная ухмылка на лице.