Данные достоверны
Шрифт:
Липняки находятся на юго-востоке от Сосновицы. Мы намеревались вернуться немного назад. Это должно было сбить немцев.
Шли по азимуту. Впереди — разведчики Моисеенко и Косенко, за ними, отстав километра на полтора-два, отряд Парахина. За Парахиным — штабная группа. За штабной группой — отряд Христофорова. За Христофоровым, с интервалом в полкилометра, группа прикрытия под командой «старого» разведчика Григория Швецова.
В случае чего Швецов должен был обеспечить тыл колонны от внезапного нападения...
До
Перед Липняками вышли на грунтовку. Возле самой деревни дорога тянулась по насыпи, поднятой над заболоченным полем. При въезде в Липняки виднелись раскидистые, приземистые деревья — не то вязы, не то ивы. Слева, на заболоченном, отсвечивавшем водой поле, угадывались кучи вывезенного навоза.
Я распорядился позвать Парахина и Христофорова.
— Валентин, — сказал Христофорову, — займешь со своим отрядом оборону тут, на дороге.
— Ясно, — отрубил коренастый Христофоров.
[256]
— А ты, Василий, — обернулся я к Парахину, — займи противоположный въезд в деревню.
— Слушаюсь! — козырнул Парахин.
— Выставьте часовых, назначьте дежурные группы обороны, а ко мне вышлите связных.
Отряд втянулся в деревню. Разбуженная, она тревожно хлопала ставнями, скрипела калитками, перекликалась.
Партизаны успокаивали людей:
— Матка, не бойся! Советские партизаны!
— Отец, не гоношись! Советы пришли!
Я распорядился разводить людей по домам, а сам с ординарцами и радиоузлом поместился в стодоле, как называют в Польше наши русские риги.
Оставив ординарцев готовить ночлег, направился на обход.
Посты уже выставили. Отряды заняли оборону как полагалось.
— Да вы спите спокойно, товарищ майор, — устало сказал Христофоров. — Не подведем...
Я вернулся в стодол. Митя Гальченко застилал плащ-палатками соломенные постели. Петя Истратов резал пахучий, видно недавней выпечки, хлеб. Возле него стоял кувшин молока.
— С устатка — кружечку, товарищ майор!
— Спасибо. Не буду.
Мне хотелось только лечь, закрыть глаза, уснуть.
С наслаждением ослабил ремень, стянул планшет, присел, чтобы стащить с гудевших ног сапоги.
И тогда грянул первый выстрел.
Петя Истратов опустил кувшин, а Гальченко поднял голову.
В той стороне, где находился Христофоров, раздалось еще несколько выстрелов, потом застрочил автомат.
— Петя, одевайся, выясни, что там!
Но через мгновение стало ясно — надо идти самому: у Христофорова начиналось что-то серьезное.
Мы вышли из стодола. Задыхаясь, подбежал связной:
— Товарищ майор! Немцы! Два броневика и тринадцать автомашин
Бой уже гремел. Я выругался. Он был нам вовсе не нужен — этот бой, и, вдобавок, мы его не ждали.
Приказал Истратову:
— Послать к Христофорову группы Косенко и Шве-
[257]
цова. Перебросить ему противотанковые ружья. Парахина и Моисеенко — ко мне. Связные — за мной!
Укрываясь за хатами, откуда выбегали с детишками и узлами напуганные крестьяне, я пробрался к дороге, обсаженной вязами.
То, что увидел, вызвало прилив злой радости.
Бойцы Христофорова подбили передний грузовик фашистов, и немецкая колонна застряла посреди узкой насыпи. Съехать с нее колонна не могла. А разворачиваться цепью по сырому, грязному полю «доблестные солдаты фюрера» почему-то не желали. Может, потому, что чувствовали себя увереннее возле колес. Они продолжали сидеть в кузовах и оттуда вели огонь. Лишь несколько солдат, возможно с подбитой машины, стреляли из-за деревьев.
Мимо меня, топая, пробежали петеэровцы, выдвинулись к угловым хатам, залегли. Длинные черные стволы противотанковых ружей вытянулись в направлении автомашин.
Державшиеся позади автоколонны броневики открыли огонь зажигательными снарядами. Снаряды взорвались и задымили где-то в поле.
Косенко и Швецов уже подвели бойцов. Люди бросались на землю, с ходу открывали огонь из автоматов и карабинов.
Ко мне приткнулся Парахин:
— Товарищ майор!..
— Вася, бери человек шестьдесят и заходи немцам во фланг. Полем, полем возьми! Прикрывайся навозными кучами — и заходи!
— Ясно... Мы им, гадам!..
Отряд Христофорова вел бешеный огонь.
Подбитая партизанами передняя машина беспомощно дымила посреди дороги. Гитлеровцы давно покинули грузовик. Трое неподвижно лежали возле колес.
Зажигательный снаряд броневика угодил в дальнюю хату. Она задымилась.
А бойцы Парахина уже разворачивались. Заметят или не заметят немцы? Не заметили! Парахин ударил из автоматов и карабинов вдоль всей колонны. Не прошло и двух-трех минут, как гитлеровцы начали прыгать из грузовиков и перебегать на правую сторону дороги.
— Пулеметы! — кричал я. — Пулеметы вперед! Вдоль дороги огонь!
[258]
Наши подтащили два ручных пулемета, быстро выдвинули их, и ливень свинца стал косить бежавших фашистов. Они залегли.
Я послал связного к Парахину с приказом заходить врагу в тыл.
Но Парахин и сам сообразил, что делать. С десяток партизан перебежками подобрались к хвосту колонны, открыли огонь по задним машинам.
Мы не атаковали. Мы только вели огонь. Но и этого было достаточно. Немцы панически боялись окружения. Всегда и везде. Испугались и на этот раз.