Дар памяти

Miauka77

Спасибо, Лили, - шепчу я и стартую, сосредотачиваясь на кухне дома на озере Лох-Шил. Магии, вложенной в Патронус, так много, и я так вымотан, что едва замечаю все те неприятные ощущения, которые обычно радуют при аппарации. При приземлении я резко ударяюсь об пол коленями, успеваю увидеть знакомый, изрезанный монетой угол стола, потом слышу какой-то звон, похожий на звук лопнувшей струны, а потом на меня обрушивается темнота.

Эннервейт, - холодный женский голос звучит надо мной. Свет бьет в глаза,

моя голова лежит на чьих-то коленях, жутко неудобно, но я полностью во власти чьих-то рук. Слышится какое-то заклинание, и губы открываются сами собой, зубы размыкаются, а теплая жидкость льется в горло. По вкусу – кровевосстанавливающее, но более дешевое, чем то, которое привык варить я. Тошнит, и голова кружится так сильно, что на несколько мгновений это перебивает все другие ощущения. Я закрываю глаза. Если меня поят зельем, да еще не моим, значит, есть шанс, что не хотят убить. Встать с таким головокружением все равно невозможно.

У вас, кажется, легкое сотрясение мозга, - говорит женщина. – Впрочем, я не специалист.

Голос у нее очень мелодичный, глубокий, он словно задевает что-то внутри меня. Такой был у мамы Лили. Может быть, я брежу? Чары дома настроены только на меня и на Альбуса, и перенастроить их мы можем тоже только вдвоем…

Свет мешает ее рассмотреть.

Уберите лампу, - говорю я. – Кто вы?

Полагаю, мы с вами в каком-то смысле родственники, - задумчиво откликается она.

На несколько мгновений кухня погружается в темноту, затем где-то сбоку вспыхивают свечи. Колени выскальзывают из-под моей головы, сменяясь кучей тряпья, и женщина наклоняется надо мной и откидывает капюшон. Волосы, золотящиеся в свете свечей, падают на плечи. Лицо остается в темноте, так что его все равно не видно. Нащупываю палочку. Кажется, голова кружится значительно меньше. Встаю, опираясь на стол. На полу - лужа крови. На подоле ее платья кровь тоже. Она замирает напротив входа с палочкой в руке, высокомерно вздернув подбородок. В ее позе чудится что-то знакомое, где-то что-то я видел когда-то давно...

У меня нет родственников. Кто вы? – голос противно срывается, отзываясь резкой болью в горле. Перед глазами плавают круги. Кажется, меня сейчас вырвет.

У всех магов сила разная. Большинство относится к категории середнячков. Есть запредельно сильные маги – такие, как Лорд или Альбус. Есть волшебники, чья немалая сила вдобавок помножена на опыт – такие, как Люциус или Слагхорн. Есть очень сильные, такие, как я или, хотя его магия еще не проявлена, Поттер. Есть те, чья сила проявлена настолько, что один их вид способен остановить атаку и заставить отступить.

Волны магии, идущие от этой женщины, почти осязаемы. Передо мной опытный, уверенный в себе боевой маг, и я понимаю, что, рыпнись я сейчас, победа будет не на моей стороне. Куда до нее мальчикам, с которыми я дрался в доме Горбина…

Что ж, вопрос применения силы отпадает.

Кто вы? – повторяю я хрипло.

Так же, как и вы, наследница Джейн, - отвечает она с презрением.
– У вас всегда так принято встречать гостей, которые, к тому

же, вас спасают?

Я не знаю никакой Джейн, и не просил вас меня спасать.

Не просили, это верно. Однако если бы не чары, наложенные мной на дом, вы бы умерли от потери крови. Могли бы хоть спасибо сказать!

Спасибо, - буркаю я, глядя, как откуда-то из холла прилетает отороченный мехом плащ и окутывает ее. Беспалочковой магией она владеет хорошо, ничего не скажешь.

И если вы не наследник Джейн, в таком случае, что вы тут делаете? По какому праву вы находитесь в этом доме?

У меня как раз все права здесь находиться, в отличие от вас, - волна тошноты накрывает меня, и я упираюсь в стол спиной, чтобы не упасть. – Как вы проникли сюда?

Если вы не наследник Джейн, вы не имеете права находиться здесь! – восклицает она. – Я прекрасно знаю условия завещания.

Я ничего не знаю про завещание, - говорю я холодно. – Этот дом принадлежит мне и моему другу. Мы его купили в 80-м году. Вы меня утомили. В любом случае, я вас не звал. Поэтому предлагаю вам покинуть дом.

Вашему другу? – откликается она. В ее глазах мелькает ужас, как будто она только что наступила на ядовитую змею. Рука с палочкой бессильно опускается вниз. – Но это же невозможно… - шепчет она.

Послушайте, я не собираюсь разбираться в том, что возможно или невозможно для вас. Этот дом принадлежит нам. У меня здесь дела, поэтому прошу вас покинуть дом тем же путем, которым вы пришли.

Мне тяжело стоять, и я думаю только об одном – дождаться, когда она уйдет, доползти до дивана, рухнуть на него и посидеть, облокотившись на спинку, хотя бы несколько минут. Но она не уходит.

Послушайте! Мне дорога каждая секунда! Мой друг умирает от черной пыли, - говорю я. – Полагаю, что вам это ни о чем не говорит. Но если вы не уберетесь отсюда сейчас же, его шансы отдать концы резко возрастут.

Черная пыль – это асмодия? – спрашивает она, нахмурив лоб. Свет, наконец, попадает на ее лицо, и становится видно, что ее глаза – зеленые, как у Лили. И что она красива, чертовски красива.

Асмодия?
– говорить трудно, стоять трудно, и сердиться поэтому трудно тоже. Об асмодии я слышал что-то, кажется, про отравление ею во Флоренции в средние века…

Рвота желтая с черным? Ткань разъедает, если попадает на нее?

Да.

Бог мой! – восклицает она.
– Тогда дело плохо. Вы хотели найти какое-то лекарство или книгу?

Зелье из болотного корня.

Зелье из болотного корня, - кивает она. – Где оно? Я принесу его.

В лаборатории в подвале.

В подвале. Хорошо, - она мгновенно исчезает в дверях, и я слышу ее шаги на лестнице, ведущей вниз. Потом четкий голос выговаривает Аллохомору. Я не помню, защищена ли лаборатория чарами. Впрочем, это бессмысленно. Последний раз я был здесь лет пять назад, возвращаться не собирался и уж тем более не собирался ничего запирать от Альбуса.

Я все-таки доползаю до дивана и сажусь, и кажется, снова теряю сознание. Прихожу в себя и вновь чувствую ее руки на своем лице. Она держит меня за подбородок.