Дар памяти
Шрифт:
Провожая мальчишку в лазарет, пытаюсь убедить себя, что он сам напросился. В конце концов, если бы он не баловался с силой, развивая ее, ничего бы не случилось. С другой стороны, хотел бы я знать, как он узнал об этом. Значит ли это, что это кто-то близкий к семье Забини, или кто-то из нашего окружения? Анабелла не входила ни в ближний круг Лорда, ни в дальний, но она слыла выдающейся колдуньей, и многие из нас обращались к ней по разным поводам. Считалось, что она может устранить соперника или прибавить удачи в бою. Я не просил ее ни о чем таком, но у нее были хорошие книги, и мне нравилось с ней общаться. Она никогда
Все последующие мужья Анабеллы тоже были мне знакомы. Кроме нашего круга, она не общалась ни с кем. Соответственно, если этот человек – знакомый Анабеллы, то это кто-то из наших. Мог ли Альбус иметь роман с кем-то из Пожирателей? Хм, я же тому подтверждение, не так ли? Но я-то раскаявшийся Пожиратель… Однако, я знаю об Альбусе так мало! И, честно говоря, мне хотелось бы никогда не иметь необходимости узнать больше.
Как бы то ни было, странно поверить, что он просто так столкнулся с Забини в коридоре Хогвартса, ни с того ни с сего прочитал его мысли и решил использовать для демонстрации с Поттером.
В пользу того, что это действительно демонстрация для меня, кстати, говорит и Империус. Ведь если этот человек - ота, он может приказывать без Империуса. А тут – явные следы.
В лазарете никого нет. Помфри встречает нас на пороге, указывая на свой кабинет. Я переговорил с ней еще утром, как только вернулся в Хогвартс. В кабинете Забини снимает мантию, брюки и трусы так медленно и спокойно, как будто раздевается перед пожилыми женщинами каждый день. Но, несмотря на то, что взгляд, который он бросает на меня, прежде чем встать на четвереньки на кушетку, нечитаем, мне все же чудится в нем желание уцепиться за меня. Я киваю головой, пытаясь выразить поддержку, он отворачивается. Помфри просит его развести ноги. Для обычной диагностики пациента даже раздевать не требуется, но для определения девственности необходимо едва ли не залезать палочкой внутрь.
Старательно отводя взгляд от темного тела, резко нарушающего белизну кабинета, я закрываю дверь и выхожу в помещение лазарета. Прислоняясь головой к оконному переплету, ковыряю пальцем пупырчатое зеленое стеклышко. Как мальчишка держится, я не знаю. Я бы уже сто раз убежал из этого долбаного Хогвартса.
Боюсь, что ты был прав, Северус, - говорит Поппи со вздохом, выходя ко мне.
Можно ли определить, как давно?
Судя по незажившим разрывам тканей – около трех недель назад.
Три недели. Двадцать первое января. Что ж, все сходится.
И
– Судя по характеру травм, с мальчиком это делали не один раз, но все они относятся к этому времени. Следов старых заживших или незаживших разрывов нет.
Есть ли хоть малейшая вероятность, что он мог быть лишен девственности гораздо раньше?
Только если его очень хорошо подготовили, но это идеальный случай. Я подлечила его заклинаниями, но тебе нужно сварить бальзам.
Спасибо, Поппи.
Она неодобрительно поджимает губы.
Ты не собираешься говорить об этом Альбусу, не так ли? Мальчика изнасиловали, потом наложили Обливиэйт, а тебе, - она срывается на крик, - все равно, Северус Снейп!
Не знаю почему, я тоже начинаю орать:
Что Альбус-то может поделать?!! Это сделал не ученик!
Но это произошло в Хогвартсе! Три недели назад они не ходили в Хогсмид!
Черт! Только этого еще не хватало. Я выхватываю палочку прежде, чем успеваю подумать о том, что делаю.
Блейз стоит в дверях кабинета Помфри и смотрит, как я накладываю на нее Обливиэйт и сонные чары. Закончив и уложив Поппи на одну из кроватей, я прохожу обратно в кабинет, беру ее палочку и стираю последние заклинания.
До слизеринских подземелий мы идем молча. В моем кабинете Забини прислоняется к стене. Я разжигаю огонь в камине и ставлю на спиртовку какао. Мне нужно согреться.
Вы стерли ей память, и Поттеру, надо думать, тоже? Почему вы не стерли ее мне?
Потому что с врагом нужно бороться с открытыми глазами, Блейз.
Он вздрагивает.
Кто он? Чего он хотел от меня? Чего от Поттера?
Я не знаю, - похоже, у меня войдет в привычку расписываться перед учениками в собственном бессилии. Но что я ему объясню? Что его изнасиловали для того, чтобы подразнить меня?
– Присядьте.
Он мотает головой.
Если он сделал это со мной, почему я ничего не чувствую?!! Я же должен хоть как-то понять. Откуда вы знали, что он… что он… - Блейз сползает по стене и закрывает лицо руками, совсем как Поттер вчера.
Внезапно я понимаю, как много между ними общего. Гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.
Приношу успокоительное. С удовольствием бы выпил его сам, да одновременно с бодрящим нельзя.
Опускаюсь на пол напротив. Забини выпивает зелье с такой жадностью, словно его не поили несколько дней.
Он снова придет? – спрашивает он севшим голосом.
Я этого не допущу, Блейз.
Вы сказали, что это не ученик. Это учитель?
Нет.
Почему вы не хотите сказать директору? Ведь он заставил меня напасть на Гарри…
Вам все равно, что вас исключат? Что возьмут под надзор министерства как малолетнего преступника? Что все двери закроются перед вами, и вы не сможете сделать карьеру? Что ваше имя будет замарано в скандале подобного рода? Что все узнают о ваших сексуальных пристрастиях?
Вы предлагаете мне остаться в Хогвартсе и предпочесть, чтобы он продолжал измываться надо мной?!
Тошнотворный запах убежавшего какао наполняет кабинет. Встаю. Ловлю настороженный взгляд карих глаз. Блейз дышит тяжело, на верхней губе – капельки пота.