Дар памяти
Шрифт:
Встряхиваюсь, надеваю талисман. Ричард задумчиво потягивает виски.
Кто такой Карл? – вспоминаю я.
Пожимает плечами:
Убежище Хенрика.
Убежище?
Ну да. Тебя, как я понимаю, прикрывает Хенрик. У Хенрика для того же самого есть Карл. Тоже врач, кстати.
Не то чтобы это все проясняло.
Почему его боится Марианна Маршан?
Ричард на секунду морщится:
Она всего боится.
И все же?
Ричард задумывается.
Хенрик не отчитывается передо мной, знаешь ли, - наконец
Да уж, судя по одному только мне – точно не является.
Я его, разумеется, не спрашиваю. – Он устремляет на меня серьезный взгляд.
– И не хотел бы.
Оно понятно. Наверняка Ричард еще связан с Маршаном обетами, которые также наверняка с помощью нашей вассальной связи можно обойти. Но стоит ли? Узнать-то я узнаю, но как дорого заплатит за это Ричард? Да и нужны ли они, тайны Маршана, мне?
Ричард уходит к стойке и возвращается с новой порцией виски.
У меня есть к тебе просьба, - говорит он. – Возможно, немаленькая. Но ты мне порядочно всего должен, Снейп…
Вот как?
Ричард игнорирует мою реплику.
Летом, в конце июня, мне понадобится отлучиться на месяц-полтора. В это время у Джейн обычно обострение, и в любом случае я не хочу в это время оставлять Берилл одну. Есть некоторые… сложности с тем, что я буду делать. Конечно, если я тебе понадоблюсь, ты всегда сможешь меня вызвать, - добавляет он, но весь вид его ясно говорит, что лучше этого не делать.
Интересно, что он задумал.
И если возможно, - пряча взгляд, быстро говорит он, - я не хотел бы рассказывать еще и тебе, потому что в случае моего провала количество тех, кто жаждет твоей головы, значительно вырастет.
Я молчу.
Он вздыхает, все-таки смотрит в глаза и прибавляет виновато:
Я специально отложил это задание до того времени, когда у тебя закончится семестр. Мы подновим закрытую сторону дома, и сделаем прекрасную лабораторию, ты даже пересекаться ни с кем не будешь… если не захочешь.
Сердцу так больно, будто кто-то его выкручивает. Значит, это Ричард уйдет. Будет выполнять свое «задание», и…
Я сделаю то, что ты просишь, - отвечаю я.
И это он еще не стал напоминать мне о том, что сюзерен обязан защищать своих слуг. В конце концов, какая разница, если все равно ничего не изменить?
Письмо от Ромулу – с общипанной казенной совой – настигает меня у входа в Хогвартс.
Я не могу дотерпеть настолько, что читаю его прямо во дворе, где меня может увидеть каждый, в том числе направляющийся ко мне Люпин.
«Привет.
Мы взяли новый проект, и я поменял свой график. Теперь я не работаю днем а работаю в первой половине дня и вечером. Напиши, в какие дни у тебя нет отработок. Но я буду тебя ждать в любой день».
Едва успеваю сложить письмо, как Люпин подходит. И спрашивает со своим тошнотворно участливым видом:
Как ты, Северус?
Я похож на человека, которому нужна помощь? – огрызаюсь я.
И ухожу. На ступеньках в подземелье, оставшись наконец без назойливого внимания, дочитываю:
«p.s. Мне очень
p.p.s. Люблю тебя».
Сжигаю письмо и, закрыв глаза, на миг прислоняюсь затылком к холодной стене. Даже здесь, на этой бесконечной лестнице, я чувствую его запах, вижу его сияющий взгляд, его руки стискивают меня. И все меняется.
Этот мальчишка с такой легкостью разрушает весь мой мир.
Переворачивает все с ног на голову.
И мне плевать.
========== Глава 103. Любовь ==========
Очищать сознание я научился еще тогда, когда осваивал легиллименцию. Никогда не думал только, что придется применять это в таком количестве в сердечных делах. Однако – работает. В который раз за сегодня сосредотачиваюсь на звуках улицы за окном, потом перевожу внимание на тишину спальни, на собственное дыхание и дыхание спящего в моих руках Ромулу.
Ну что ж, хватит изводить себя. Сколько отмеряно, столько и отмеряно. От судьбы не деться никуда, да и договор с ней есть договор, разве что только темную сторону осталось вызвать - прибрать к себе Ромулу в обмен на обещание души и силы стихии, например. Душа моя, наверное, и так уже почти погибла. Или погибнет неминуемо. Но пока в ней что-то еще шевелится… Осторожно касаюсь губами его макушки. Все пустое. Сейчас, в этот момент нет ничего, кроме его дыхания, запаха его волос и моего поцелуя, прошлого нет и будущего нет.
Вдох-выдох. Вдох-выдох-вдох.
Лежать не очень удобно, рука затекла - когда он навалился, я не думал, что это надолго, но теперь жалко его будить. Он сказал, ему две ночи без меня снились кошмары и он плохо спал. Почему-то у меня в голове образ Аргуса с его кошкой, он так же вот ни движения не сделает, когда она у него на коленках. Раньше это вызывало брезгливость (терпеть эту старую облезлую кошку не могу), а теперь смешно. Каждый любит свое.
Нет. Я ведь не имел в виду именно это? Нет?
Вдох-выдох-вдох.
Когда я пришел около двенадцати (к обеду), он так на меня набросился, с порога опять, и терся, и терся, что мы кончили оба еще в коридоре, сползли по стене, и сидели бы, обнимаясь, до бесконечности, если бы не сова, постучавшаяся вдруг в кухонное окно. Ромулу отправился за письмом, а я в ванную, думая о том, что до него так активно в штаны кончал разве что подростком.
Я все утро провозился с закупкой ингредиентов на остаток семестра, и у меня во рту не побывало ни крошки - только пару глотков какао перед выходом. Потому сейчас и надеялся на скорый обед, но Ромулу вышел из кухни такой мрачный, что, понятное дело, стало не до еды. Я притянул его к себе, потом не удержался от поцелуев, а потом мы оказались в спальне сам не знаю как. И я опять его хотел, хотя только что каких-нибудь пять минут назад кончил, и мне даже не понадобилось входить в него, хотя он явно этого добивался. Наскоро стащил одежду, раскинул свои длинные стройные ноги так провокационно и наглаживал себя, а потом трогал пальцем между ягодицами и поглядывал нагло. Но с иллюзиями ему пришлось расстаться – я всяким глупым мальчишкам не подчиняюсь, что и доказал, выбрав иной способ.