Дар памяти
Шрифт:
Северус склонил голову в знак благодарности, позвал Берилл и вышел. Для другого раза следовало обдумать слишком многое.
Ричард ждал его в кухне, расположившись в кресле-качалке со стаканом огневиски в руках.
– Плодотворно пообщались? – спросил он.
Плодотворно, - отвечал Северус с усмешкой. Он встал у открытого окна, вслушиваясь в дождь. Что Джейн имела в виду под индивидуальными средствами, если убийство он уже отмел? Или она не поняла этого?
Северус протянул руку в темноту, чувствуя, как капли спотыкаются о его ладонь. Странное место, странные люди, странные птицы. Он бы сказал, что это сон. Возможно, так оно и окажется завтра. Он проснется у себя в подземельях
«Знаешь, почему я живу, Снейп? Я все еще надеюсь». Вот это было странно слышать от слизеринки. Потому что девиз Слизерина – не надежда, а трезвый расчет и знание, что возможность выкрутиться остается даже в том случае, когда ты на волосок от смерти.
«А мне? – подумал он. – На что рассчитывать мне?» Вспомнился лед в глазах Альбуса. Лед. Холод. Дождь. Сырые слизеринские подземелья. Когда же кончится эта проклятая зима?
Дверь за его спиной хлопнула, и в кухню вышла Берилл. В ее руках было перо феникса, которое упало с колен Северуса, когда он встал.
Без приручения фениксы идут только к могущественным волшебникам, - произнесла девушка тихо, глядя ему в глаза. – И с помощью приручения можно добиться, чтобы феникс жил рядом с волшебником, но тебе он служит.
Выражение ее лица было непроницаемым, но в голосе звучало уважение.
Берилл подала Северусу перо.
– Из перьев авгура не делают волшебных палочек, - торжественно сказала она. – Они не годятся на компоненты для зелий и вообще для колдовства. Но считается, что если авгур отдал кому-то перо, то оно принесет этому человеку удачу и, в конце концов, счастье.
*Раннесредневековая ирландская поэзия. Стихотворение из эпического цикла Финна.
** Авгур – ирландский феникс, описан Ньютом Скамандером в «Волшебных тварях и местах их обитания». Летает только в дождь, и при этом издает ужасные звуки. Одно время считался предвестником смерти, но потом было доказано, что это всего лишь суеверие.
========== Глава 27 Два в одном. ==========
POV Северуса, 20-21 января 1994 года
Нет, все-таки это не сон. Наверное, я был бы некоторым образом потрясен всей этой историей – соприкосновением с магией Мерлина (если это действительно был Мерлин!), фениксом, который возымел бредовую идею стать моим, видом Джейн и всей информацией, которую она на меня вывалила, если бы не вчерашнее мое состояние. После впечатляющего рассказа Минервы я едва ли мог спать, и полночи бродил по хогвартским коридорам, выволакивая из чуланов для метел вообразивших себя взрослыми гриффиндорцев и хаффлпаффцев. Кстати, в зачете шляющихся после отбоя студентов вновь лидировали Фоссет и Стеббинс, Рэйвенкло и Хаффлпафф. Не удивлюсь, если эта безмозглая девица (и как только она оказалась у Флитвика?!!) пополнит список родивших на шестом курсе.
Так что к вчерашнему вечеру, после цепи бессонных ночей, я был довольно инертен. Впрочем, на остроте восприятия нужных сведений это никак не отразилось. И я понимал, что узнал лишь малую толику от того, что мне еще предстояло выяснить.
Я, пожалуй, был рад, что это оказался знакомый мне человек. По двум причинам – во-первых, Джейн зависела от зелий, которые я делал для нее, и ей было невыгодно продавать меня кому-либо, во-вторых, я был близок к Ричарду, и в случае возникновения для меня опасности мог воспользоваться этой связью и, получив доступ в дом, с относительной легкостью стереть память всем троим.
Мужество Джейн поражало меня. К пребольшому моему сожалению, мне довелось наблюдать в жизни многое. Но я не помнил, когда еще встречал человека, который переносил
Я стою у себя в лаборатории, привычно нарезая ингредиенты. В котлах одновременно кипят контрацептивное, волчьелычное и кровеостанавливающее. Последнее я обычно поручаю балбесам на отработке, но в этот раз Поппи пожаловалась на истекающий срок годности зелья, которое останавливает внутренние кровотечения при серьезных ранениях. Требуется именно этот тип довольно редко. В Хогвартсе его, кажется, и не применяли ни разу. Для того, чтобы лечить человека зельем такой силы, требуется, чтобы он получил удар по внутренним органам – как минимум фирменное заклятье Долохова, которому он обучил лишь нескольких Пожирателей из внутреннего круга. В том числе меня. Но Долохов и все остальные благополучно почиют в Азкабане, а Эйвери, попавший в число обученных счастливчиков, вряд ли рискнет применить такой удар. Все, кто остался на свободе, сидят сейчас тише воды, ниже травы. Но, на всякий случай… мало ли… Сейчас, когда Темный Лорд может вернуться в любой момент, нужно быть готовыми ко всему.
Фирменные заклятья, между прочим, штука интересная. У авторов они отбирают гораздо меньше магической энергии, чем у тех, кто выучивает их потом. Поэтому мне всегда было интереснее изобретать свои собственные. А долоховский удар… Если вовремя не вмешаться, это практически замедленная смерть… При том, что если не знать, в чем, собственно, гвоздь номера, сообразить, что именно случилось с человеком, очень трудно.
Что ж, Тони всегда был садистом. Он описывал пытки с удовольствием, повторяя по многу раз. Кривил губы, рассказывая о жалком состоянии магглов. Красавчик Тони. Против его чар, пожалуй, устояла только Бэлла, до безумия влюбленная в Лорда. А Игорь как-то проговорился, что у Тони была в жизни большая любовь, и что он окончательно свихнулся именно на этой почве. Тони – и любовь! Хотя, помнится, пытки пытками, а вот про изнасилования от него я никогда не слышал, и органы он не отрезал, как Макнейр.
Все же в Тони было что-то… притягивающее. Искренность. Естественность. Эта вечная буря эмоций, неистовство, склонность к пьянству и к тому, чтобы обнимать всех подряд, напившись. «Русское», - говорил Темный Лорд. «Русское бешенство», - замечал с презрительной гримасой Люциус. Презирать-то он его презирал, но и завидовал, думаю, по-черному. Тони был единственным, кто на самом деле не боялся Лорда. Темный Лорд называл друзьями многих из внутреннего круга. Я, хм, тоже удостоился такой чести. Но Тони был его другом. И единственный из всех не опускался до того, чтобы лизать ему задницу.
Волна отвращения накрывает меня, подавляя ее, я гашу огонь над волчьелычным и подношу поближе колбу, в которую перелью очередной этап. Этот неблагодарный оборотень кривится каждый раз, когда его пьет – ему, видите ли, горько! – а то, что я варю это зелье в общей сложности 16 часов и трачу на него свое личное время!.. Так, теперь остудить заклинанием до температуры в 40 градусов и перелить. Покончив с отравой для волка, я возвращаюсь к столу. Контрацептивному - эльфы добавляют его в тыквенный сок раз в полмесяца - кипеть еще полчаса, а меня ждет кровеостанавливающее - ярутка, которую надо нарезать, и раздавленные ягоды омелы…