Дарханы. Академия Четырех богов
Шрифт:
— Нам туда, — кивнул Бьёрн, указывая на петляющую впереди дорогу.
— Пешком?
— Путь на корабле вам тоже не очень понравился. Но могу предложить взять лодку… только, чур, грести будем по очереди, — довольно разулыбался северянин, прекрасно зная, что я откажусь.
Еще один матрос с корабля, тоже белобрысый, чьего имени я так и не узнала, догнал нас с кучей вещей, которые навешали на него, точно на вьючного ослика. Но парень не унывал, дошел до нас с Бьёрном, кивнул “моему господину”, и они обменялись короткими фразами на ивварском, к которому мне было пора
— Просим, ваше сиятельство, — уступил мне дорогу Бьёрн, и я, не обращая внимание на их изучающие взгляды, снова перехватила сумку и упрямо пошла вперед.
И это — важнейшая академия магии во всей великой Ивварской Империи? Могли бы встречать одаренных магов с куда большим радушием, раз уж мы так нужны императору.
Конечно, я помнила, что сам Сиркх когда-то был отшельником — по своему выбору. Но не ожидала, что он заставит всех магов тоже проходить через лишения и пустые усилия, лишь бы очередной раз подчеркнуть, как мы вынуждены подчиняться его воле и идти по его стопам.
Через час солнце поднялось уже высоко, и стало жарко, а дорого не стала красивей. Здесь было мало растительности, а та, что была, не походила на пышные ароматные заросли моей родины. Здесь всё подчинялось куда более суровым условиям: воды вокруг было меньше, поэтому куцые деревья были раскиданы небольшими группами вдоль тропы, средней высоты скалы высились со всех сторон, даруя укрытие от солнца, но отчего-то плохо защищая от душного сухого ветра — тот так и норовил бросить мне в лицо несобранные в тугую причёску волосы.
Почему боги решили снизойти к людям в столь неприятном месте?
Почему не у нас?
Почему не мой остров стал священным местом — он куда больше подошёл бы Четырём богам, подчеркивая мощь, силу и красоту их правления. Но нет, они выбрали этот… Итен, сухой, как копыто лошади, пустой и негостеприимный.
Мы медленно двинулись в путь, и минуты потянулись вечностью, пока я поглядывала то себе под ноги, то вдаль, сощурившись и ожидая великолепное видение священного места. Легкость шагов постепенно стихала, я отстала от мужчин и шла поодоль в одиночестве, развлекая себе размышлениями, поглядыванием на “конвой” и разглядыванием куцой растительности вокруг. В вышине парили огромные птицы.
Как долго.
Долго.
Долго.
Мы идем!
Моя радость к твердости земли поутихла. Земля — это прекрасно, но ещё бы тень прямо над головой, влажность, прохладу и что-то мягкое для отдыха. Но сцепив зубы я продолжала идти за своими сопровождающими и не жаловалась, только поглядывала по сторонам в ожидании, что пейзаж наконец сменится и я увижу тот самый Сеттергъянг — город богов!
Мое живое воображение от этого названия принялось творить невоображаемой красоты пейзажи. Город, в котором к нам спустились боги. Там точно благоухает цветами и парят в воздухе золотые птицы. И всюду слышится божественное пение. Прохладно журчат ручьи, склоны гор покрыты цветущими лугами, а все люди счастливы…
Конечно,
Я направляюсь в монастырь, в котором одаренных учат применять силу против тех, у кого её нет. В котором мой брат пострадал и на всю жизнь остался неизлечим. В котором правят самоуверенные дарханы, лучше всех знающие, как другим надо жить.
Бьёрн, шедший впереди, чуть оглянулся, чтобы убедиться, что я не попыталась снова куда-нибудь сбежать. Было бы куда! Вокруг лишь песок, холмы и пустота!..
Спустя, наверное, час мы сделали перерыв недалеко от дороги под стволом редкого в этих местах дерева. Во рту пересохло, ноги гудели, как и плечо, на котором висела тяжелая сумка. Я уселась прямо на неё, накрыла голову накидкой и опустила подбородок на сложенные руки.
Это так нелепо! То, что мне хотелось то ли остаться с Бьёрном наедине и поговорить начистоту, то ли… вообще его не видеть. Только бы не признаваться самой себе, что этот сероглазый не на шутку запал в душу. Я закрыла лицо, только слыша его голос в переговорах с матросом.
Еще немного отдохнуть. Подумать, как быть дальше. Отдышаться.
Я тихонько покачивалась, глядя на землю перед собой, чуть ли впадая в дремоту. Наложенная им слабость ещё отзывалась в теле, и я чувствовала, что ещё немного — и ноги начнут подгибаться. Неожиданно я вздрогнула.
— К-с, к-с, — позвали рядом, будто подзывая кошку.
Сквозь накатывающую слабость я пыталась понять, неужто тут водится этот домашний зверек? В нашем поместье было немало котов, прикормленных слугами для борьбы с грызунами, которые любят портить урожай. Один из них, рыжий котяра Маар, был моим любимцем с детства, и я только сейчас поняла, как скучаю по его густой рыжей шерсти, как я любила его почёсывать, лежа на широком кресле в гостиной и чувствуя успокаивающее мурчание…
— К-с! — позвали снова.
Я огляделась по сторонам, обернулась за спину. Неужели тут в этой пустынной пустоте есть кто-то живой еще кроме нас?
И только повернувшись к Бьёрну и его напарнику, я поняла, что призывают не кошку, а меня. Дархан смотрел выжидательно, глядя из-под скрещенных рук, и его взгляд с трудом удерживал хулиганистый вызов.
— Серьезно?! — вскинулась я. — Считаешь, что меня можно подзывать, как бездомную кошку?
— Я говорил: Кей-сара. Кейсара! Правда, похоже? Вам послышалось. Идемте.
Резко поднявшись, я запахнула полы накидки и, пытаясь не убивать его взглядом, направилась вперед.
— Не кошка. Львица, — серьезно проговорил Бьёрн матросу с корабля.
Ну да. А не бархан, а шут!
— Далеко ещё? — почти не глядя на него бросила я.
— Нет. Не очень.
Бьёрн дождался, когда я подойду ближе, и без каких-либо вопросов снял у меня с плеча ставшую тяжелой сумку и закинул себе.
Я обратила внимание на свой скромный рост и размах его плеч на контрасте с моими — моя ноша показалась такой легкой в его руках — и даже растерялась на мгновение от внезапной великодушности, но спорить не стала. Если он таким образом пытается загладить свою вину… то что ж! Пусть попробует.