Дарханы. Академия Четырех богов
Шрифт:
На сей раз учитель не разбивал нас на пары — видно, то была не ежедневная практика, а какая-то очередная проверка — и упражнения на ловкость и силу мы в этот раз делали каждый сам. Даже Ильхас не стал оказывать мне внимание, хоть и бросил пару взглядов издалека.
После быстрого торопливого завтрака, вкус которого я даже не почувствовала, меня наконец определили в конкретную группу. Учитель, пришедший за нами, был тот же старик, который, мне казалось, ведет только утро.
— Новенькая, давай за мной, — кивнул он мимоходом, выцепив меня на выходе из трапезной.
Подтянув зачем-то выше к шее ворот накидки, я последовала за его высокой
“Меня зовут Кейсара ди Мори”, — хотелось проворчать мне ему вслед, но я придержала язык, напомнив себе о той безмолвной и послушной ученице, которой я намеревалась стать в ближайшее время.
Идти было недалеко, я даже не успела рассмотреть тех, с кем рядом мне предстояло учиться. Зал, в который он нас привёл, оказался на удивление просторным и светлым — окна выходили на склон, и под ними открывался вид на большую площадь монастыря.
А вот увидеть в зале уже сидящих на полу, скрестив ноги, Тьяру и Ильхаса было неожиданно и не очень приятно. Честно слово, мне сложно было понять, почему во время моего пребывания здесь боги сразу столкнули лицом к лицу с этими двумя. Разве что хранительница была права, и мое неприятие этого места отражают мне встречные люди?
Интересно, а если я приму его целиком, даже Бьёрн подобреет и станет ласковым без насмешек? Я мило улыбнулась сама себе, репетируя то, как встречу его раскаявшийся взгляд, полный интереса и влюбленности.
— Для тех, кто только недавно получил особое приглашение. — Учитель снова кашлянул, не глядя на меня, но без этого давая понять, о ком речь, — повторим, зачем мы здесь. Ильхас, скажешь?
Ильхас лениво поднялся на ноги и сделал витиеватый поклон в мою сторону. Ну вот теперь точно видно, что они с Бьёрном два сапога пара. Я смиренно стояла на месте и смотрела на северянина без каких-либо эмоций. Пусть говорит. Я готова.
— Не все одаренные получают приглашение в Сеттеръянг, только сильнейшие из сильнейших, — выпрямившись, произнёс он, смерив меня потемневшим взглядом. — Академия Четырёх богов — место, где родился сам император, и это место, которому он посвятил свою жизнь. Каждый из нас здесь, чтобы с честью пройти испытания богов и занять свое особое место в ордене дарханов, ведь каждому из нас благоволят боги — кому меньше, кому больше.
Говорил Ильхас складно и бойко, я даже заслушалась. Наверное, маги живой силы, которых здесь всё же большинство, хорошо умеют управлять и воздействовать даже так, не прикасаясь. Голос Ильхаса окреп и разлетелся по залу не хуже, чем голос самого Учителя, который в этот момент повернулся к окнам, заложив руки за спину.
— И мы узнаем это в процессе обучения, — продолжил Учитель, снова повернувшись к залу. — Мое имя Кьестен де Торн, и я проведу вас не только через тернии ваших слабостей, сомнений и бесконечного нытья. — Он кашлянул, явно пряча смех. — Со мной вам придётся раскрыть все грани ваших талантов — и как следует потрудиться. И первое, с чего мы начнём… Тьяра?
— Сосредоточимся на своих границах, — послушно проговорила вредная девица, которая при первой же встрече назвала меня “деткой”. — И повторим то, что уже проходили.
Ох, ладно, мне стоит попробовать даже в мыслях не называть её “вредной”, если я хочу сделать время своего пребывания в монастыре не таким невыносимым.
— Вы больше, чем вам кажется, — повторил Учитель фразу, которая была одной из ключевых ордена дарханов: я не раз встречала её в священных книгах Четырёх
Учитель остановился передо мной и слегка покачнулся.
— Что же. Добро пожаловать, гостья из дальних краёв, в наш Орден, где мы учим не только тому, что такое магия, но и тому, как не превратиться в жалкие тени самих себя. Ваши границы — это тонкая оболочка, отделяющая вашу разумную сущность от окружающего мира. Без них вы — ничто, удобрение для лесной подстилки. Магия — это искусство размывать эти границы, связывая себя с другими живыми существами, с природой, иногда даже… со стихиями. Верно? Но без контроля эта сила разрушительна — сначала для вас, потом для всего вокруг. Вот почему здесь, в самом святом месте, мы учим подчинять магию, чтобы не дать вашим горячим головам унести мир к хаосу. Надеюсь, вы готовы слушать, а не тратить мой бесценный воздух на пустую болтовню?
— Да, учитель, — на сей раз хоровой ответ прокатился по залу, и я с облегчением осознала, что я не один на один с этим суровым наставником.
— Магия, девочка, твой дар обращаться к этому миру — это не дешевый трюк, чтобы поразить деревенских простаков. Наша магия — это дар богов и возможность даже в человеческом теле почувствовать прикосновение к всеобъемлющей силе Великого духа, сотворившего наш мир.
В словах Нидейлы это звучало иначе, да и духи на Юге носили другие имена, но смутное ощущение, что мы говорим об одном и том же на разных языках меня не покидало с тех пор, как я начала изучать с учителями культуру других стран.
— Да, учитель, — повторила я, стараясь не обращать внимание, как на меня смотрят другие ученики и сколько в их взглядах насмешки или любопытства: сможет ли их строгий учитель сбить с меня спесь.
— Но есть сложность. Любой целитель знает: у каждой клетки есть стенки, отделяющие ее от мира. Любая клетка, теряющая контроль над границами, очень быстро погибает. Нет границ — нет жизни. И что это значит по-твоему, новенькая?
— Что наш дар опасен и для нас самих, — осторожно сказала я. — И если мы бесконтрольно обратимся к миру, потеряв себя, и позволив границам разрушиться, то погибнем.
Я ожидала новой насмешки, но сентар де Торн усмехнулся:
— Надо же, и с этих прекрасных юных уст могут вылетать разумные слова. Эта незримая черта проведена в нашем понимании и ощущении нас самих как отдельных личностей. Она не осязаема, ее нельзя пощупать, можно только ощутить на ином, невидимом глазу уровне. В древности, — заговорил он, отвернувшись, закинув руки за спину и делая несколько бесшумных шагов по залу, — люди жили так, будто их границы и вовсе не существовали. Они чувствовали всё: любовь Духа, силу природы, связь с каждым живым существом, словно их «я» было лишь каплей в океане жизни. — Он повернулся к нам лицом снова. — Но, конечно, люди не могут оставить ничего хорошего нетронутым, не так ли? В погоне за своей великой… отделимостью и якобы независимостью от Духа они разрушили эти связи, утратили способности, данные им изначально. Да, Четверо, видя, как человечество рвёт тонкие нити мироздания, просто отняли у них этот дар. И правильно сделали.