Дары инопланетных Богов

Кольцова Лариса

— Мои переживания никого не касаются, — ответила она, отводя свой взгляд.

— У тебя имеются ключи от той квартиры? — спросил он.

— Угу, — произнесла Ифиса, не раскрывая губ.

— И откуда же они у тебя? — удивлённо спросила Нэя.

— Оттуда, — ответила Ифиса. — Начальник Департамента столичной охраны мне и отдал. Вот что значит, Нэюшка, преданность подлинному повелителю. Ал-Физу, в смысле. Даже после его смерти все его прежние рабы продолжают бояться его. А я же была близка к Ал-Физу, как ты и знаешь. Чапоса подозревают в убийстве своей подружки, потому и ключи у него забрали, а самого в дом неволи доставили. Танцовщица не была его собственностью, потому его и допросили. Он как-то отвертелся от подозрений, убрёл, а ключи забрать забыл, настолько пребывал в расстроенных чувствах. Я и попросила разрешения

у начальника ключи забрать, обманув, что договорилась с хозяином дома взять эту часть этажа в аренду, поскольку помещение скоро освободится. Он поверил, считая меня богатой женщиной. Да ведь и все думают, что Ал-Физ засыпал меня щедротами… — она тяжело и долго вздыхала, без слов давая понять, насколько это далеко от действительности. — От тебя, Нэюшка, у меня секретов нет. Там тайник есть, в котором и я когда-то хранила свои ценности. Посчитала, что надёжно, а видишь, как потом всё обернулось… Одна я и знаю, где он и как его открыть. А уж то, что повсюду валялось, по разным шкафам и комнатам, так это Гелия никогда за ценное не считала особо-то. То, что Чапос потом себе и присвоил… Обещала я начальнику Департамента, что предоставлю ему документ на право владения имуществом Гелии, находящимся в той самой квартире, где и проживал Чапос после её гибели, и которым завладел самовольно… Мне чужого не надо, я своё лишь возьму, — обратилась она к Рудольфу, — Всё остальное вам верну, как законному владельцу того, что там и хранится… Кто ж не знает, кто именно Гелию и обеспечивал…

— Не надо твоих бумаг, — перебил её Рудольф. — Забирай всё хоть сегодня. Мне этот негодный хлам после Чапоса зачем?

— Вы серьёзно? — она растерялась настолько, что даже лицо её вытянулось, — Не о хламе Чапоса речь, а об оставшихся ценностях вашей жены…

— Сказал же, забирай! — повторил он, глядя на неё в упор. — И закроем тему Гелии. Навсегда.

Нэе не понравилась его щедрость, — Нам стоило бы взглянуть. Я хочу посмотреть, что там осталось. Я отлично помню все вещи Гелии. Мы немедленно поедем туда…

— Не собираюсь посещать чужие мусоросборники! — перебил он.

— Не мусор, оставшийся от чужой жизни, я имею в виду. Я тоже знаю место, где спрятан тайник с драгоценностями Гелии. Чапос уж точно его не обнаружил.

— Он по любому не сумел бы его открыть, — согласилась Ифиса. — Если бы только стену раскрошил до основания…

— А то, что твоё, Ифиса, заберёшь без помех, — Нэя протянула руку к бумаге, расцвеченной гербовыми печатями Ал-Физа. Но Ифиса уклонилась от того, чтобы дать документ ей в руки.

— Сразу же и поедем после ужина! — заявила Нэя самоуверенно. — Я должна при этом присутствовать. Всё же, у Гелии осталась дочь…

— Моей дочери ни к чему чьё-то захватанное барахло! — рявкнул Рудольф.

— Речь не о барахле! — возмутилась Нэя, — Я и не собираюсь прикасаться к презренным вещам, что были в использовании у посторонних людей! Мы говорим о настоящих драгоценностях, спрятанных Гелией в тайник.

— Они тебе без надобности, — ответил он уже мягче. — Мало, что ли, у тебя своего добра?

— Для женщины драгоценностей в принципе не бывает много, — заметила Нэя. — И дело тут не в жадности. С возрастом я тоже буквально теряю ум от их красоты… но ведь Икринка дочь Гелии. Ей необходима хоть какая-то память о матери…

— Не смей и прикасаться к тому, что осталось от Гелии! — жёстко отчеканил он таким тоном, будто она рабыня на полях, а он надсмотрщик, готовый садануть её кожаной плетью по лицу. Нэя даже пригнулась. Ифиса тоже от неожиданности вжала голову в плечи.

«Это тебе не пройдёт без последствий»! — подумала Нэя, решив не одаривать его предстоящей ночью своей уступчивостью. Слишком уж она его избаловала! Однако, обаятельно и беспечно, как утончённая лицедейка, она улыбнулась.

— У меня ларец стоит во встроенном шкафу, набитый доверху разноцветными украшениями. Но я помню аристократические драгоценности мамы и бабушки, а у тебя-то, Руд, со вкусом большие странности, если честно… Мне твои булыжники никогда и не нравились. Я брала, чтобы тебя не обижать… — у неё задрожал голос, а ладони похолодели. За такое унижение в присутствии Ифисы она ему отплатит!

— Нэюшка, я познакомлю тебя со своим ювелиром, — разгораясь глазами от удовольствия их перебранкой, кротко отозвалась Ифиса, тоже лицедейка не из последних. — Он создаст тебе любой шедевр

из твоего наличного материала. Натуральные камни это тебе не булыжники. Но они требуют достойного оформления. Эскизы для украшений можешь изобрести и сама. Как художнице, наделённой безупречным вкусом, тебе это легко.

— Если хочешь, Ифиса, я и тебе могу кое-что отдать. Раз уж у тебя такой край в жизни. Ты не будешь возражать, Руд? — она впилась в его глаза, продолжая полыхать от гнева. Он молчал и ухмылялся в ответ.

— Так что я передумала, мы не поедем к дому Гелии. Это будет чрезвычайно тяжело мне… — добавила она уже без всякой игры. — Забирай, Ифиса, и поторопись, пока не налетели другие любители чужого добра. А тот хлам, в котором я не нуждаюсь, привезу тебе при случае.

Ифиса заволновалась, густо зарозовела, затараторила в попытке скрыть своё нескрываемое состояние, — Безутешный друг исчезнувшей хозяйки «Нелюдима», вступивший в права наследства без задержки, заедает и запивает своё горе тут же, я его и видела недалеко от входа. В квартиру ту нос не суёт давно, как и в «Нелюдиме» этом редко появляется, отдав его на сбережение, а если ближе к сути, то на расхищение такой же, как и его бывшая деловая партнёрша, только умной, несмотря на юность, с глазищами мерцающими, как у змеи всевидящей. Как глянула на меня, так и пронзила до самого донышка, будто и знает меня. «Сочувствую вашей потере, госпожа», — еле-еле прошелестела, даже губ не разомкнула. И вовсе не потому, что Чапос ей что-то сказал. Чапос и сам рот разинул от изумления. «Какой ещё потере»? — спрашиваю.

А она; «Вы же утратили своего единственного возлюбленного, данного вам свыше, хотя он-то понял это слишком уж запоздало. Поэтому ему в Надмирных селениях придётся ожидать вас, ибо вам жизнь предстоит также долгая».

«Почему же решила, что его впустят в Надмирные селения? Он может, того и не заслужил своими жестокими деяниями при жизни»? — так я спросила.

А она мне; «Всякому откроется путь в Надмирные селения, хотя иным и с задержкой значительной. Так что к тому времени, как ваш срок придёт, он там уже окажется. А уж разминуться с ним на хрустальном мосту встреч через реку забвения, мимо пройти, или простить и с ним воссоединиться, то вам решать. Но срок этот нескоро вам предстоит, так что живите долго и благополучно, ибо вы свой покой и отдых от страданий заслужили». Вот ведь какая! Таблицы магические, говорит, сообщили ей о моём приходе, поскольку есть у нас с ней общие знакомые. А вот какие знакомцы, не сообщила. И понятно, что не о Чапосе речь та… Я так думаю, Финэлю она знает мою… Они, эти, что из поклонников Матери Воды, пусть и бывшие, все друг друга знают. Финэля не жрица, конечно, и не была никогда, но из рода знахарей она… Чапоса ненавидит эта дева, что тоже я учуяла, даже сладкие её речи и обольстительные улыбки того не замаскируют. Но он того не чует. Не та чуйка у него. Свой дом утех он продал кому-то по дешёвке, заодно и усадьбу свою. Где обитает, не поймёшь у таких людей. Не иначе где-то наследил, и конкретно, раз маскировку включил. Ему Ал-Физ покровительствовал, я знаю, а теперь?

— Может быть, ты займёшься закусками? — обратился Рудольф к Нэе.

— Ешь, если проголодался! — храбро огрызнулась она, чтобы показать Ифисе свою власть над ним. — Чего сам-то застыл над своей тарелкой?

— Ваш глубокий столичный водоём с его семейством пресмыкающихся и прочих гребнистых водоплавающих — не та тема, под которую приятно закусывать. Прошу, — обратился он к Ифисе, — Не стесняйтесь, присоединяйтесь, у Нэи как раз нет аппетита.

Та, кто прибыла на Паралею с блуждающим метеоритом

Сумочка выскользнула из рук Нэи, когда она хотела вынуть зеркальце. Подняв её и выпрямившись, она увидела, что на месте Ифисы сидит незнакомка. Нэя не заметила, когда Ифиса ушла. Рудольф не обращал на вновь пришедшую никакого внимания, занятый ужином. Платье на женщине, предельно облегающее, мерцало оттенками цветов, каких не видела Нэя никогда, и сама ткань не определялась, — из какого сорта нитей она соткана? Таких тканей на Паралее быть не могло. И это странное, без швов, платье переливалось от жёлтого к розоватому, переходя в чисто-белый цвет. Лицо скрывала маска со странным венцом поверху, закрывающим волосы незнакомки. На этом высоком головном уборе, являющемся продолжением маски, переливались росинки прозрачных камней.