Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— С чего ты взяла?
— Неважно, — она взмахнула рукой, отметая все возражения, — Именно поэтому отец и решил выдать тебя замуж, верно?
От нее не укрылось, что Элизабет ожесточенно кусала губы, стремясь совладать с собой, сестра всегда это делала, когда была взволнована или зла.
— Лиззи, я жду! — потребовала Амалия. Сестра упрямо покачала головой:
— Это не твое дело!
— К сожалению, мое. Как будущая императрица, я не могу позволить себе иметь сестру, которая опозорила всю семью, поэтому, если ты не расскажешь
Последнее слово далось с трудом, но Амалия обязана была сказать его. Элизабет вновь подскочила и с ненавистью посмотрела на сестру:
— Ты не посмеешь!
— Хочешь попробовать?
Два взгляда скрестились. Лиззи первая отвела глаза:
— Ты изменилась, Милли!
— Зато ты осталась прежней… эгоистичной и никогда не думающей о последствиях. И ты не ответила на вопрос — кто отец твоего ребенка?
Элизабет надула губы, обиженно посматривая на сестру, затем поерзала, затем вздохнула, признавая полное свое поражение.
— Ты не знаешь его…
— Думаю, ты сейчас исправишь эту ошибку и назовешь мне имя.
Лиззи сверкнула глазами:
— Хорошо! Если ты так хочешь…
Амалия молчала. Ей совершенно не хотелось слушать признания сестры, но она понимала, что придется это сделать.
— Я слушаю, — напомнила она сестре. Та вновь прикусила губу:
— Его имя тебе ничего не скажет, — и, видя, что Амалия не понимает, пояснила, — Он прибыл в Норрик как посол Северного королевства. Родственник короля.
— Великолепно! — фыркнула Амалия, — Из всех мужчин, окружавших тебя, ты, именно ты, не могла сделать худший выбор!
— Худший? — взвизгнула Лиззи, — Он красив, умен, богат…
— И никогда не тебе не женится, — припечатала Амалия, которой порядком надоело выслушивать сестру.
— Ты говоришь это из зависти!
— Да? Интересно, чему я завидую на этот раз?
— Тому, что он любит меня!
— Сомневаюсь, что это любовь. Скорее, похоть!
— О, ты говоришь так только потому, что ты сама слишком холодная! Если бы ты знала, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне, то поняла бы меня!
Амалия задумчиво посмотрела на сестру, представила ее лежащей на подушках, в объятиях мужчины. А ведь и она сама недалеко ушла от Элизабет. Девушка вспомнила о Рудольфе, о том, как чудесно было засыпать, прижавшись щекой к его груди, слушая биение его сердца. Внезапно она вздрогнула: а ведь, возможно, и она сама уже носила дитя под сердцем, хотя Рудольф и уверял, что ничего не произошло, но мужчины, как правило, беспечны. Действительно, стоило поторопиться со свадьбой.
Элизабет напряженно наблюдала за сестрой, гадая, что происходит у той в голове. Заметив, что взгляд той стал рассеянным, она вызывающе повторила:
— Он — дальний родственник короля, и если бы не срочный отъезд, он бы просил моей руки!
Амалия вздрогнула и посмотрела на сестру, словно очередной раз поражаясь её глупости:
— Это он тебе
Лиззи опустила голову. Амалия усмехнулась:
— Мне следовало бы догадаться самой. Как я понимаю, твой… поклонник уехал, после чего Клауса прельстили значительным приданым и родственными связями, верно? Папа обещал принять его в семью?
Элизабет насупилась:
— Я не выйду за него!
— У тебя нет вариантов, — сухо заметила её сестра, — По всей видимости, твой поклонник сбежал.
— Ты можешь найти мне мужа.
— Нет.
— Нет?
— Именно. Я не собираюсь этого делать. Ты выйдешь замуж за Клауса, как и было условлено, может быть, хоть это научит тебя думать о последствиях своих поступков, — Амалия вскочила и прошлась по комнате.
— Кто бы говорил! Ты сама ночуешь в спальне своего жениха! — выкрикнула Элизабет. Амалия замерла:
— С чего… кто тебе сказал?
— Да об этом судачат все слуги! — Лиззи с вызовом посмотрела на сестру, та вздохнула:
— Тебе не стоит придавать значения разговорам в людской.
— Мне, возможно, и не стоит, но вот стоит ли остальным, — хмыкнула та, — Как ты думаешь, что скажет мама?
— Я не знаю, что она скажет. Если тебя это так интересует, можешь ей написать, я отправлю письмо, а заодно и отцу.
При упоминании об эрцгерцоге Элизабет вздрогнула.
— Ты ему слишком быстро надоешь, своему мужу, — выпалила она, — Ты ведь такая вся правильная, да и красота у тебя… — Лиззи сделала вид, что размышляет, — Знаешь, а давай я останусь при дворе и стану любовницей Рудольфа? Так я удержу его от остальных женщин, говорят, он предпочитает красавиц! И я могу ему сказать, что это — его ребенок!
Амалия с каким— то брезгливым удивлением посмотрела на сестру. Раньше она все— таки думала, что та просто слишком молода и ведет себя так вызывающе в надежде привлечь внимание отца. Теперь же она словно прозрела. Лиззи была испорченной, дурно воспитанной девицей.
— Вот зачем ты приехала, — прошептала она, — Решила провернуть все так, чтобы Рудольф признал ребенка своим…
— Почему нет? — беспечно откликнулась Лиззи, — Какая ему разница, сколько у него бастардов?
— У него нет детей, — вспыхнула Амалия. Сестра с наигранной наивностью посмотрела на нее своими ангельскими глазами:
— Может быть, ты о них просто не знаешь?
Та с трудом сдержалась, чтобы не влепить сестре пощечину.
— Знаю я или нет, — процедила Амалия сквозь зубы, — Но это — мое дело. Мое и Рудольфа. А теперь — уходи!
Она подошла и распахнула дверь:
— Иди в свои комнаты. Кстати, учти, что по парку по ночам ходит огромный зверь, который с легкостью перегрызет тебе горло, поэтому на твоем месте я бы оставалась в спальне до утра и не открывала окна! — заметив тень сомнения на лице сестры Амалия мстительно добавила, — Если ты мне не веришь, спроси у слуг!