Давай сыграем… в любовь…

Каблукова Екатерина

— Да, я тоже это слышала, — девушка встала и задумчиво посмотрела на сестру, — Знаешь, милая, ты наверняка устала с дороги… я распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату.

— В этом нет необходимости, я уже отдала приказания, — младшая сестра весело улыбнулась, — Слуги отнесли мой сундук в твои бывшие комнаты. Надеюсь, что они окажутся более модными, чем эти!

— Какими бы они ни оказались, пожалуйста, иди туда, — попросила Амалия, чувствуя, что у нее вот— вот начнет болеть голова.

— Ты

меня прогоняешь? — она капризно, почти по кукольному, надула губки.

— Всего лишь хочу, чтобы ты отдохнула. Я прикажу подать тебе туда пирожных.

— Хорошо, — Элизабет встала и прошла к выходу, — Если случится важное событие, например, приход императора, — зови!

Она выпорхнула прочь. Амалия выдохнула и посмотрела на Мари.

— Еще чуть— чуть, и я бы её убила, — призналась она своей фрейлине. Та весело хихикнула:

— Я думала, что только у меня сестра не отличается умом.

— Увы! Лиззи всегда была любимицей матери, она ее слишком баловала, а отец просто не обращал на нее внимания, — Амалия осеклась, вспомнив, что Мари не знает все подробности происхождения Элизабет, — В любом случае придется оставить ее здесь на какое— то время. Отправь я ее обратно к родителям, скандала не избежать.

Словно в подтверждение её слов, на стол приземлился белый бумажный голубь. Уже понимая, от кого письмо, Амалия открыла его. Эрцгерцогиня достаточно сухо описывала бегство Элизабет и просила свою дочь приютить сестру на то время, пока гнев эрцгерцога не утихнет.

Озабоченная судьбой своей любимицы, мать даже не поинтересовалась, как дела у самой Амалии, лишь в конце письма выразив надежду, что Элизабет будет пользоваться успехом в высшем свете и достаточно быстро найдет себе мужа.

Девушка с раздражением отшвырнула письмо, вскочила и прошлась по комнате. Затем, заметив внимательный взгляд своей фрейлины, вздохнула:

— Извини…

— Все в порядке, — уверила та, — Я прекрасно помню, как злилась, слушая бессмысленные разговоры сестры.

— Да уж. Мне даже захотелось действительно назначить ее своей фрейлиной, чтобы она поняла, что это — достаточно тяжелые обязанности, а вовсе не развлечения, о которых она так мечтает.

— Не думаю, что это поможет, — возразила Мари, — Но, полагаю, ей быстро надоест во дворце, где для нее нет ничего интересного.

— В любом случае моя мать настаивает… — Амалия указала на валявшееся на ковре письмо, — Впрочем, это не важно. Ты права, моей сестре быстро здесь надоест.

Глава 13

Обедать они решили в личной столовой. Герда, узнав о приезде Элизабет, покачала головой и недовольно пробурчала, что теперь все остальные неприятности, и даже оборотень,

покажутся всем детским лепетом. Амалия устало посмотрела на нее:

— Прошу тебя, хоть ты не начинай, — взмолилась она, — Уверяю, что я тоже не в восторге от ее приезда, но не могу же я сразу отправить её обратно?

— Почему бы и нет? — предложила служанка, — Вы ее не приглашали, и, более того, сами пока еще гостья в этом дворце!

Амалия устало потерла виски, не желая вступать в очередной спор со своей горничной.

— Мари, распорядись, чтобы слуги подали обед в мою столовую, — попросила она, — Герда, скажи об этом Элизабет…

С минуту служанка смотрела на нее, словно подбирая возражения, затем

решительно тряхнула головой.

— Я отошлю лакея! Я все— таки ваша личная горничная, а вы — невеста императора.

Будь у Амалии другое настроение, её бы даже повеселила столь резкая перемена взглядов, сейчас же ее сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть. Мари достала из своего ридикюля лавандовую воду и протянула ее Амалии, та покачала головой:

— От лаванды у меня всегда болит голова, — она отставила пузырек на столик. Вошедший лакей доложил, что обед подан, Амалия встала и направилась в столовую, Мари последовала за ней. Элизабет все не было, они уже решили приступить к еде, когда она появилась в дверях и явно разочарованно покрутила головой:

— А где император?

— Полагаю, в своем кабинете, — настойчивость сестры начала раздражать.

— Он не обедает с тобой? — в голосе Элизабет послышались презрительно— жалостливые нотки.

— Как правило, нет, — почему— то ей не хотелось рассказывать о своих отношениях Рудольфом.

— Оно и понятно, — Элизабет села за стол и мило улыбнулась, — Наверняка у него есть любовница.

Мари, как раз поднесшая ко рту ложку с супом, закашлялась, а Амалия с интересом посмотрела на сестру:

— Интересно, откуда такие познания?

— Еще в прошлом сезоне все говорили, что принц Рудольф предпочитает восхитительно красивых женщин, а ты никогда не была красивой, — охотно пояснила сестра.

— Лиззи, я буду тебе очень признательна, если ты перестанешь повторять глупые сплетни, — Амалия окончательно разозлилась, — Поверь, что мои отношения с… императором, — почему— то при Элизабет ей не хотелось называть жениха по имени, — тебя не касаются!

— Почему же? Ты же сама недавно предлагала мне занять твое место! — огромные круглые, словно у куклы, глаза удивленно посмотрели на Амалию.

— С тех пор многое переменилось, — уклончиво ответила та, старательно избегая недоуменного взгляда Мари, — Так что прошу тебя оставить и эту тему.